Очищение молитвой

Когда Снедалин добил последнюю тварь из тех, что рвали Дурова, наступила передышка. Снедалин, бросившийся к майору, отшатнулся — у Алексея не было лица. Он изредка дёргался в луже крови и Снедалин осознал — теперь он остался один. Схватив товарища за шиворот — не до сантиментов, из коридора за углом уже слышно шарканье — полковник втащил Алексея в оружейную и нагнулся над ним. Размотав кусок простыни с шеи, Снедалин приложил его к лицу Алексея. Ткань мгновенно пропиталась кровью, и отняв её, Снедалин с ужасом обнаружил, что вместо правого глаза на лице Дурова — дыра, откуда толчками бьёт кровь. Щёки майора были разорваны, сломан нос, левый — целый — глаз набухал синевой. Дуров мелко дрожал, и было видно — мужику осталось недолго, а там… Снедалин потряс его за плечо:

— Лёша! Лёша!

Словно Дурову всего и нужно было только, чтобы услышать его голос, левый глаз майора приоткрылся.

— Лёша! Милый мой!

— Е… Евгенич… — прошептал Дуров разорванными губами.

— Лёша! Да что ж такое?! Слышишь меня? — нагнулся над ним полковник.

— Да… — кивнул майор. — Евгенич… умираю…

— Стой, стой. Говори со мной. Лёша, смотри на меня! Всё будет хорошо. Ты только смотри на меня… Я сейчас, Лёш! Я вот в медицинский, сейчас принесу всё, и всё хорошо будет. Понял меня? Я сейчас…

— Евгенич… — вдруг резко схватил за руку Снедалина Дуров. — Евгенич… они покусали меня, Евгенич… ты же видел… мне конец. Ты не жди, когда я… вот как они. Ты сразу меня, Евгенич.

— Да что ты говоришь такое? — отпрянул Снедалин. — Сейчас я, пожди. Думай, о чём-нибудь думай, а я сейчас принесу!

И, сгребая со стола собранные магазины, Снедалин попятился к двери, глядя на лежавшего на полу и истекающего кровью истерзанного Дурова. Снедалин исчез за дверью и сразу же загрохотал его автомат. Затем наступила тишина. Она влекла Дурова, затаскивала в себя, в свой покой, и Алексей медленно поплыл в её многообещающий туман…

Снедалин вернулся через двадцать минут, вывалив на стол бинты, салфетки, пузырьки. По дороге в медицинский кабинет и обратно он свалил шесть трупов, но понял при этом, что на объекте мертвецов куда больше. Главное теперь — Дуров, надо успеть сделать для него хоть что-то. И Снедалин спешил. Он боялся найти своего офицера другим, на своих ногах, но, к счастью, тот лежал там, где и прежде. Только крови натекло…. Мама дорогая!

Пользовал он бесчувственного Дурова больше часа, не зная даже, жив тот, или уже нет — Алексей не подавал никаких признаков и надежд. Лицо Алексея превратилось в маску мумии, из-под бинтов алели кровавые пятна, и смотреть на его неподвижное тело было для Снедалина ужасным. Подложив под голову Алексея какую-то сумку, полковник собрал ещё несколько рожков, посекундно оглядываясь на товарища. Он боялся его перевоплощения, что и говорить. Но обезопасить себя можно было лишь пустив пулю в лоб Алексея, а на это полковник готов не был. Перекрестившись, Снедалин снова вышел на зачистку вверенного объекта…

Бункер был немал, но и не настолько велик, чтобы за два часа Снедалин не успел справится с задачей. Он прошёл каждую комнату, каждый угол, методично отстреливая тварей, и дважды возвращался — проверить Дурова и пополнить свои боеприпасы. Снедалин уже ничего не слышал, из его ушей тоними струками сбегала кровь. Такова цена за стрельбу в замкнутом помещении. В ушах звенело, но дело было сделано: повсеместно лежали упокоенные им тела загробных гостей. В итоге нашлась и причина того, как они попали на объект — злосчастная дверь в «кротовом лазе». Закончив всё, Снедалин уселся на пол рядом с Дуровым.

— Лёш. Лёш, ты как?

Единственный глаз Дурова с трудом приоткрылся. Алексей, видимо, хотел что-то сказать, да как? Всё его лицо было перебинтовано Снедалиным. В итоге он просто сжал кулак. Снедалин заметил это, нагнулся к нему, расстегнул зимнюю парку, исполосованную так, словно Дурова драли тигры, а не мертвецы.

— …энич! Пыть… — послышалось из под бинтов.

— Да что ж я?! — хлопнул себя по лбу Снедалин. — Сейчас я, ты потерпи чуток.

Снедалин вернулся через несколько минут с ножницами и бутылкой воды. Стараясь быть аккуратным, он сделал прорезь в бинтах, там, где был рот, и ему было видно, как было больно Алексею, тот подвывал и скрёб пальцами пол. Дуров потерял огромное количество крови, он лежал в огромной бурой луже, и Снедалин не понимал, на чём держится его жизнь. Но был факт: невзирая ни на что, Дуров жил. Полковник легонько приставил горло бутылки к прорези и Алексей сделал глоток, скорчившись от боли.

Когда Дуров очнулся в следующий раз, он осознал, что находится всё там же, в оружейной, но лежит на раскладушке. Снедалин как-то смог затащить его на неё, раздел, поставил рядом бутылку с водой. Самого полковника рядом не было. У Алексея был страшный жар, казалось, что кто-то вылил на него бадью кипятка, так горело всё тело. Лицо, голова раскалывались от пульсирующей боли, ломили ноги. Очень хотелось пить, но найти в себе силы протянуть руку за водой Дуров не смог. Он снова провалился в небытие.