Очищение смертью

– Не моя фотография. – Интересно, есть ли на небе такой святой, чтоб послал ей терпения добраться до конца беседы, не срываясь на крик? – Я собираюсь переслать вам фотографию. Она появится на экране. Вы можете мне подтвердить, что это Мигель Флорес?

Ева отдала команду «отправить» и принялась внимательно следить за Родригесом. Его глаза прищурились и превратились в узенькие щелочки, он подался вперед, да так, что чуть не уперся носом в экран.

– Может быть. Снимок нечеткий.

«Четче не бывает», – с тоской подумала Ева.

– Есть еще кто-нибудь, кто знал Флореса?

– Я его знаю, разве я не говорил?

– Да, вы сказали. – Ева убрала с экрана фотографию и перевела дух. – Флорес давал о себе знать, когда уехал в путешествие?

– Академический отпуск. – Родригес презрительно фыркнул. – Они послали отца Альбано ему на смену. Вечно опаздывает этот отец Альбано. Пунктуальность – знак уважения, разве не так?

– Флорес. Мигель Флорес связывался с вами после отъезда?

– Он же не вернулся, так? – с горечью проворчал Родригес. – Писал мне раз или два. Может, больше. Из Нью-Мексико – он оттуда родом. Из Техаса, а может, из Невады. Еще откуда-то. Потом пришло письмо от епископа. Мигель попросил перевести его, и ему устроили перевод в один нью-йоркский приход.

– Можете назвать мне имя епископа, который дал разрешение на перевод?

– Кого?

Ева повторила, осторожно повышая громкость.

– Епископ Санчес. А может, епископ Вальдес.

– У вас есть эти письма? Вы сохранили письма от Флореса?

– Нет. – Родригес нахмурился. Во всяком случае, Еве так показалось. Трудно было сказать наверняка. – Была открытка. Куда я дел открытку? Из Аламо. А может… Может, она была от отца Сильвы?

«Когда-нибудь, – сказала себе Ева, – я тоже буду такой же старой, как Родригес, и тоже буду доводить всех до белого каления. И тогда я просто застрелюсь из табельного оружия, чтобы разом со всем покончить».

– Если найдете открытку и окажется, что она от Флореса, буду вам признательна, если вы пошлете ее мне. Я верну ее вам. Я передам вам текст со своей контактной информацией.

– С какой стати мне посылать вам открытку?

– Я расследую смерть священника, идентифицированного как Мигель Флорес.

Мутная пелена рассеялась, взгляд черных глаз прояснился.

– Мигель? Мигель умер?

– Мужчина, идентифицированный как Мигель Флорес, умер этим утром.

Старик наклонил голову и что-то зашептал по-испански. Ева решила, что это молитва.

– Примите мои соболезнования.

– Он был молод, полон энергии… Он был умен, часто сомневался в себе. Пожалуй, слишком часто. Как он умер?

– Он был убит.

Родригес перекрестился, потом сжал в кулак распятие, висевшее у него на шее.

– Значит, он сейчас на небесах.

– Отец Родригес, у Флореса был серебряный медальон со Святой Девой Гваделупской?

– Я не помню. Но я помню, он всегда носил небольшой медальон со святой Анной в память о своей матери. Ее убили, когда он был совсем маленьким.

– У Флореса был знакомый по имени Лино?

– Лино? Здесь такое имя не редкость. Возможно, он кого-то знал.

– Спасибо, святой отец. – «Гоняешься за своим хвостом, Ева», – сказала она себе. – Спасибо, что уделили мне время.

– Молодой Мигель отправился на небеса, – пробормотал Родригес. – Надо написать монсеньору Куилби.

– А кто это?

– Спонсор Мигеля. Можно сказать, его наставник. Он должен об этом узнать… Ах да, он же умер… Да, давно уже умер. Значит, некому писать.

– Где Мигель познакомился с монсеньором Куилби?

– В Нью-Мексико, когда он был ребенком. Монсеньор позаботился, чтобы Мигель получил хорошее образование, сам подготовил его к рукоположению. Он был духовным отцом Мигеля. Мигель часто вспоминал о нем, надеялся заехать к нему во время своих странствий.

– Он был жив, когда Флорес взял академический отпуск?

– Да, но при смерти. Отчасти поэтому Мигель и хотел уехать. Отчасти поэтому у него и случился кризис веры. Я должен пойти помолиться за их души.

Родригес так внезапно оборвал разговор, что Ева заморгала.

Письма из Нью-Мексико, духовный отец, умирающий в Нью-Мексико… Можно биться об заклад, Флорес нанес визит Куилби во время своего академического отпуска.

И куда же отправляются священники, когда умирают?

3

Более содержательный разговор состоялся у Евы с сестрой Патрицией, лечащим врачом Александра Куилби в последние дни его жизни, протекшие в доме престарелых «Добрый пастырь».

Пока Ева осмысливала услышанное и делала пометки, в кабинет ввалилась Пибоди и вскинула руки вверх.

– Я тону в канцелярской пыли. Захлебываюсь, выбиваюсь из сил.

– Держись. Где зубные снимки?

– Завязли в проклятой канцелярщине. Я нашла дантиста, но дантист заодно оказался дьяконом и просто хреном. По всем трем измерениям. Он не даст нам записи без одобрения епископа.

– Получи судебное предписание.