Очная ставка

— Сейчас поедем.

Полоньский и сержант выскочили из машины вместе с собакой, внимательно огляделись. Маг равнодушно понюхал землю и махнул хвостом. Майор медленно подъехал к «фольксвагену» и остановился рядом с ним. Машина синего цвета была вся покрыта снегом, видимо, двигатель давно не работал. Внутри на панели висели ключи.

Щенсный подошел к машине и отворил дверку. Заглянул внутрь. Кто и когда оставил здесь машину? И почему? Заметил разложенные в машине вещи, плед, небрежно брошенный на сиденье, несколько окурков в пепельнице, термос и сверток, в котором, вероятно, была еда на дорогу.

— Надеюсь, никто не убил водителя, — полушутя сказал Полоньский. — Но отсутствует он давно. Обрати внимание, уже три дня не было снега, а машина вся белая. Думаю, стоит здесь по крайней мере со вторника. Ага, вот и газета! — Он взял в руки «Жиче Варшавы». — Выпущена в понедельник! Это значит седьмого декабря, а сегодня у нас одиннадцатое.

Сержант огляделся вокруг, пытаясь найти следы человека, который отошел от машины и до сих пор не вернулся. Но поляна тоже была вся засыпана снегом, на котором виднелись только треугольные отпечатки птичьих лапок.

— Нужно тщательно обследовать «фольксваген», — сказал майор. — Может, это нам что-то прояснит.

Вдруг Маг, без интереса обнюхивавший очередной валун, взъерошил шерсть и зарычал. Яблоньский подошел ближе. Собака остановилась у большого, толстого дерева, лежавшего среди камней. Оно сломалось, видимо, от порыва ветра, ствол весь прогнил — дерево было старым.

— Что там, собачка? — Сержант наклонился над деревом. — Что ты там вынюхала?

Маг громко тявкнул, приставив черный влажный нос к потрескавшейся коре, какое-то время принюхивался, а потом неожиданно стал рыть землю под деревом и лаять. Яблоньский присел на корточки рядом с собакой, но не заметил ничего интересного.

— Может, в подземелье водятся лисицы? — заметил капитан.

Тем временем Турский выбрался из машины, огляделся вокруг. Местность являла собой совсем иную картину, не такую, какую он застал здесь несколько лет назад, когда археологи разбили в Урочище свой лагерь. Тогда стояло лето, кругом все зеленело, камни взросли высокой травой и кустами дикой малины. Но, видно, что-то отложилось в его памяти, потому что Турский приблизился к поваленному дереву, посмотрел вверх, на кроны трех сосен, растущих здесь же, одна подле другой, и сказал:

— Подземелье тут, где лежит сломанное дерево. Собака нашла вход. Но нужно оттащить ствол. Не знаю, справимся ли?

— Во всяком случае, ты будешь только смотреть, — решительно сказал Щенсный. — Не хочу, чтобы на моей совести была твоя нога. Иди в «Полонез» или присядь в сторонке на камень. Думаю, втроем мы справимся. Ты уверен, что это именно здесь?

— Да. Помню, я сидел тогда вот на этом валуне, словно обтесанном с одной стороны топором. Под стволом должен быть… впрочем, отодвиньте, и я покажу.

Выяснилось, что багажник «Полонеза» содержит уйму нужных предметов, среди которых оказались толстый, приличных размеров железный стержень, трос и гвозди, даже молоток и топор. «Полонез» принадлежал полковнику Даниловичу, а начальник отдела умел все предвидеть.

Примерившись к стволу, они подложили лом, зацепили трос за торчавшие ветви. Вначале дерево упорно сопротивлялось, затем дрогнуло и переместилось на несколько сантиметров в сторону. Тогда Маг, внимательно следивший за их действиями, неожиданно сел и завыл. Протяжно, жалобно.

— Что это с собакой? — рассердился капитан.

— Смотрите! — шепнул Щенсный.

С одной стороны кора дерева была ободрана, посыпались мелкие опилки. Потом на землю упал перочинный нож. Присутствовавшие замерли, не зная, что бы это значило.

— Продолжаем! — бросил майор.

Еще несколько сантиметров — и показалась рука. Серые, сведенные судорогой пальцы выглядели как кисть, отбитая у памятника. Они молча посмотрели друг на друга и потянули за трос. Освободив дверь, медленно открыли ее, с внутренней стороны в замке торчали ключи. На полу, скрючившись, лежал человек, ноги прижаты к подбородку, одна рука тянулась к отверстию, другая была бессильно опущена.

— Пасовский! — воскликнул Щенсный, не веря собственным глазам. Дотронулся до тела, хотя и так было ясно, что человек умер много часов назад, возможно, и несколько дней.

Турский доковылял до двери и с удивлением произнес:

— В то время здесь все выглядело по-другому! Кто-то обставил помещение. Смотрите, стол, стул, даже сейф… Гляньте, это же настоящая сокровищница!

Через открытую дверь в подземелье проникал свет. Сержант подпер ее куском железа, чтобы снова не придавило вход. Они поочередно осмотрели разложенные на столе драгоценности, огарки свечей, пустые полки и ящики сейфа, а затем долго глядели на окоченевшее лицо человека, который собрал здесь все это, но в последние часы своей жизни не смог ни утолить этим голод, ни согреться, ни вырваться из подземелья.