Читаем Ода Искусству! полностью

это дивное искусство, что рождается душой!

Зарождается талантом и умением писать,

как же благостно, приятно — я не в силах передать!


Но одно поэту помнить, важно, чтобы не сойти,

чтобы мерзость не исполнить в упоительном Пути:

«Ни для мата это слова!

Ни для брани стороны!

Это диво, это ново, это всё красоты!

Лишь для оного исполнил, сотворил тебя Господь -

чтобы строчкою весомой смог уныние бороть!»


А до Вас же, Обыватель, я желаю показать -

что поэт — он созидатель, сложно рифмой управлять!

Это дело — не простое!

— то венчание в себе — смысла жизни, что душою посвящаем мы тебе!

Так не будь же сквернословен, коль поэт не угодил!

Это дело наживное, он лишь выразил, чем жил!


О музыкантах, что душою, в исполнении себя

упоительной струною, дарят дивного огня


Нежный шёпот, в малом танце, наполняет тишину,

растворяя на пространстве тяжесть дня и суету,

добавляя откровений, в свете музы и огня!

И, касаясь упоений, исповедует себя


Плачь гитара!

Плачь и пой, чуть души моей касаясь!

Сердце, песней, успокой, на порывы отзываясь!

Раствори, струною тонкой, в укрощении страстей

на звучании негромком, суету ушедших дней!

Упоение, касаньем, ты на сердце посели!

Дай душе моей признанье!

Дай мелодию любви!

Исцели, наполни дивом!

Отвори во мне, собой, красоту и радость мира, что увенчаны струной!


Ах, как сладостно играешь!

Сколь пленителен порыв -

как собой преображаешь упоительный мотив!

Он — приятен и так нежен!

Он — в касании огня!

И в душе, что безутешна, наполняет он меня!


Пой Душа!

— гитарным звоном, воспевай же Естество!

И мотивом, что узором, посели во мне тепло!

Наслаждаясь, в ритме танца, растворись в порыве чувств!

И заполни всё пространство исповЕданьем искусств!


Таял звук, вечерней песней, исполняя волшебство,

и мотивом, чуждым лести, освящалось Естество!

Освещалась, насыщалась этой радостью душа,

а внутри неё рождалась сокровенная мечта!


Наделённые талантом музыканты, что душой

исполняя инструменты, дополняют их собой

пусть увидят в этих строках отражение себя!

— это дивная дорога!

— это трепета среда!


Так приятно!

Если скрипка, упоительно нежна,

если теплится улыбка, как играется она!

Как, её едва касаясь, безутешный человек

на лице своём меняясь, исповедует момент!


Как гитара, своим звуком, в ощущении огня

раскрывается, как другу, настроение неся!

Дарит нежное касание, дарит дивное она

осязание, признанье, что рождает в ней струна!


Как рояль, своею силой и подобием Небес

насыщает, так красиво, осязание чудес!

И мотивом, в дивном танце, освящается душа,

невозможно не поддаться, чтоб не пела бы она!


Как рождается в предгорье нежный, сладостный дудук,

как пастух, по доброй воле, сотворяет этот звук!

Он летит и наполняет над полями среди гор

незабвенное звучанье, затевая разговор!


Как приятна и гармошка, что пленительно мила!

— к сожалению, немножко, позабытая дорожка,

но, касанием, она — дарит многого тепла!


И иные инструменты, что, звучанием своим

зарождают аргументы, боголепием причин -

череда их бесконечность, в отражении людей,

сотворяющих конечность, воплощением идей!


Дарит трепет, дарит чувство, дарит нежность и покой

это дивное искусство, отражённое душой!

Насыщается талантом и умением играть,

как же благостно, приятно — невозможно передать!


А до Вас же, Обыватель, я желаю показать -

Перейти на страницу:

Похожие книги

Норвежский лес
Норвежский лес

…по вечерам я продавал пластинки. А в промежутках рассеянно наблюдал за публикой, проходившей перед витриной. Семьи, парочки, пьяные, якудзы, оживленные девицы в мини-юбках, парни с битницкими бородками, хостессы из баров и другие непонятные люди. Стоило поставить рок, как у магазина собрались хиппи и бездельники – некоторые пританцовывали, кто-то нюхал растворитель, кто-то просто сидел на асфальте. Я вообще перестал понимать, что к чему. «Что же это такое? – думал я. – Что все они хотят сказать?»…Роман классика современной японской литературы Харуки Мураками «Норвежский лес», принесший автору поистине всемирную известность.

Ларс Миттинг , Харуки Мураками

Зарубежная образовательная литература, зарубежная прикладная, научно-популярная литература / Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза
Белые одежды
Белые одежды

Остросюжетное произведение, основанное на документальном повествовании о противоборстве в советской науке 1940–1950-х годов истинных ученых-генетиков с невежественными конъюнктурщиками — сторонниками «академика-агронома» Т. Д. Лысенко, уверявшего, что при должном уходе из ржи может вырасти пшеница; о том, как первые в атмосфере полного господства вторых и с неожиданной поддержкой отдельных представителей разных социальных слоев продолжают тайком свои опыты, надев вынужденную личину конформизма и тем самым объяснив феномен тотального лицемерия, «двойного» бытия людей советского социума.За этот роман в 1988 году писатель был удостоен Государственной премии СССР.

Владимир Дмитриевич Дудинцев , Джеймс Брэнч Кейбелл , Дэвид Кудлер

Фантастика / Проза / Советская классическая проза / Современная русская и зарубежная проза / Фэнтези
Доктор Гарин
Доктор Гарин

Десять лет назад метель помешала доктору Гарину добраться до села Долгого и привить его жителей от боливийского вируса, который превращает людей в зомби. Доктор чудом не замёрз насмерть в бескрайней снежной степи, чтобы вернуться в постапокалиптический мир, где его пациентами станут самые смешные и беспомощные существа на Земле, в прошлом – лидеры мировых держав. Этот мир, где вырезают часы из камня и айфоны из дерева, – энциклопедия сорокинской антиутопии, уверенно наделяющей будущее чертами дремучего прошлого. Несмотря на привычную иронию и пародийные отсылки к русскому прозаическому канону, "Доктора Гарина" отличает ощутимо новый уровень тревоги: гулаг болотных чернышей, побочного продукта советского эксперимента, оказывается пострашнее атомной бомбы. Ещё одно радикальное обновление – пронзительный лиризм. На обломках разрушенной вселенной старомодный доктор встретит, потеряет и вновь обретёт свою единственную любовь, чтобы лечить её до конца своих дней.

Владимир Георгиевич Сорокин

Проза / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза