Ода одуванчику

Вот она идёт – вся выпуклая,крашеная, а сама прямая,груди высоко несёт, как выпекла, инехотя так, искоса глядит, и пряная.Всё её захочет, даже изгородь,или столб фонарный, мы подросткамиза деревьями стоймя стоим, на исповедьпригодится похоть с мокрыми отростками.Платье к бёдрам липнет – что ни шаг её.Шепелявая старуха, шаркая,из дому напротив выйдет, шавкоювзбеленится, «сука, – шамкнет, – сука жаркая!».Много я не видел, но десятка двавидел, под её порою окнаминочью прячась, я рыдал от сладкогошёпота их, стона, счастья потного.Вот чего не помню – осуждения.

Только взрослый в зависти обрушитсяна другого, потому что где не я,думает, там мерзость обнаружится.В ней любовь была. Но как-то странникуговорит: «Пойдём. Чем здесь ворочаться —лучше дома. Я люблю тебя. А раненькопоутру уйдёшь, хоть не захочется».Я не понял слов его: мол, опытуне дано любовь узнать – дано проточномувоздуху, а ты, мол, в землю вкопанане любовью – жалостью к непрочному.А потом она исчезла. Господи,да и мы на все четыре стороныразбрелись, на все четыре стороны,и ни исповеди, ни любви, ни жалости.

Диптих

1

Две руки, как две реки,так ребёнка обнимают,словно бы в него впадают.Очертания легки.Лишь склонённость головынад припухлостью младенца —розовеет остров тельцав складках тёмной синевы.В детских ручках виноград,миг себя сиюминутней,два фруктовых среза – лютнизолотистых ангелят.Утро раннее двоихфлорентийское находит,виноград ещё не бродитуксусом у губ Твоих.Живописец, ты мне друг?

Не отнимешь винограда? —и со дна всплывает взглядаиспытующий испуг.

2

Тук-тук-тук, молоток-молоточек,чья-то белая держит платок,кровь из трёх кровоточащих точекразмотает Его, как моток,тук-тук-тук входит нехотя в мякоть,в брус зато хорошо, с вкуснотой,всё увидеть, что есть, и оплакатьпод восставшей Его высотой,чей-то профиль горит в капюшоне,под ребром, чуть колеблясь, копьёзастывает в заколотом стоне,и чернеет на бёдрах тряпьё,жизнь уходит, в себя удаляясь,

и, вертясь, как в воронке, за нейисчезает, вином утоляясь,многоротое счастье людей,только что ещё конская гриваразвевалась, на солнце блестя,а теперь и она некрасива,праздник кончен, тоскует дитя.

Распятие

Что ещё так может длиться,ни на чём держась, держаться?Тела кровная теплица,я хотел тебя дождаться,чтоб теперь, когда усталоты и мышцею не двинуть,мне безмерных сил досталосамого себя покинуть.

Дерево