Одарена и особо опасна (СИ)

Но мне повезло. То ли я действительно сильно походила на пропавшую девочку, то ли промышленник собственную дочь редко видел и с трудом вспомнил, как Беата вообще выглядит.

Хватило трех дней, чтобы выяснить где расположены сейфы, украсть и продублировать ключ и снять слепок ауры хозяина дома.

Мне было восемь лет.

Дар пробудился незадолго до этого, и на меня сразу же донесли смотрящему нашего района. Дети-маги в преступном мире на вес золота, даже дороже.

Больше побираться на улицах и воровать по мелочи мне не приходилось никогда.

Не сказать, чтобы я сразу стала циничной и безразличной, как сейчас. Ребенок остается ребенком, даже если вырос среди бандитов.

Тогда, в доме промышленника, меня не раз посещал соблазн остаться. Продолжать играть роль дочери, расти в роскоши, потихоньку тянуть из него деньги. Возможно, смотрящий и разрешил бы.

Если бы не одно но.

Я точно знала, где находится настоящая Беата. И понимала, что изнеженная фиалочка долго не протянет.

Перед тем как сбежать с награбленным, я положила в сейф вместо драгоценностей листок с адресом, где держали ребенка с целью дальнейшей продажи в соседний мир, промышляющий работорговлей.

Насколько мне известно, промышленник успел вовремя. А после вложил все свои уцелевшие миллионы в борьбу с торговлей людьми.

Бессмысленное занятие, как по мне. На каждого спасенного все равно приходится десяток тех, кому не повезло.

Но мужика я уважаю до сих пор. И подкидываю адреса по старой памяти.

От смотрящего я ушла через два года. Нелегально пробралась в Кристагар, потом на Ильтарику, где устроилась в магическую школу. Чтобы не привлекать внимания, изобразила взрослую женщину, якобы собственную мать. Под ее личиной сняла домик, зарегистрировалась в мэрии и совершила прочие бессмысленные бюрократические телодвижения.

В двенадцать мне подобные иллюзии удавались уже на раз.

Я планомерно сколачивала состояние, не задерживаясь на одном месте надолго, не привязываясь и не строя долгосрочных планов.

Самый главный принцип — никому не доверять.

Даже давним приятелям.

Даже посреднику.

Особенно посреднику — он привык продавать услуги и сведения, и не задумываясь продаст клиента, если ему это будет выгодно.

Кстати.

— Мне вот интересно, а как вы на меня все-таки вышли? Чем я себя выдала? Хотелось бы знать на будущее, — с кривой усмешкой уточнила я.

Айзенхарт отвел взгляд и нарочито заинтересовался ближайшей ничем не примечательной картиной, словно ему было неловко обсуждать эту тему. Зато его напарник никаких моральных терзаний не испытывал.

— Из общих межмировых уведомлений, — с готовностью ответил Хаттегер. — Не знаю, как тебя Руф в толпе вычислил, но в первый же день он уже знал, кто ты.

— И почему пустили в академию? — я не отрываясь смотрела на ректора, напряженно ожидая ответа.

Сама не знаю, почему это вдруг стало для меня так важно?

— Я бы не пустил, — все так же открыто развел руками Хаттегер. — Но тут решаю не я.

— Мне показалось, что ты сможешь нам помочь, — наконец повернулся лицом Айзенхарт. — И, как видишь, я не ошибся.

Значит, только ради дела? Приютил воровку, сделал над собой усилие, рассчитывая принудить ее к сотрудничеству, выжать, а после сдать коллегам?

То, что я ощутила, нельзя назвать обидой. Нельзя обидеться на чужого, никакого к тебе не имеющего отношения человека.

А вот разочарование — да, слово подходящее.

Мне в какой-то момент показалось, что Айзенхарт испытывает ко мне нечто большее, чем практический интерес следователя.

Что между нами проскочила искра.

Ну что ж. Значит, показалось.

— О, просыпается! — я насторожилась, почувствовав липкое, мерзкое прикосновение к ауре. — Пора нам отсюда убираться. Защита стоит, но насколько она прочна — не хотелось бы выяснять на себе. Кстати, у меня появилась мысль, как найти убийцу!

— И как же? — не скрывая скепсиса, спросил Хаттегер.

— Это будет сюрприз! — нарочито восторженно заявила я, в свою очередь не глядя на ректора.

Что ж. Хочет чисто деловых отношений — будут ему.

Спала я как младенец, и поднялась раньше Эриды.

Сегодня важный день. Наконец-то мы найдем преступника, а значит, согласно договору Айзенхарт будет обязан меня отпустить!

Возможно, мне удастся его убедить приоткрыть щит? Ненадолго, мне минутки хватит. Если среди ночи провернуть, никто и не заметит!

Как же мне надоел этот остров, кто бы знал. Нет, скучать здесь некогда, но находиться в зависимости от прихотей некоего ректора, не говоря уже о невозможности сбежать — омерзительно!

На завтрак я шла чуть не вприпрыжку. Уселась за привычным столиком, лицом к залу, чтобы видно было преподавательский стол. Интересно, насколько хороша реакция Айзенхарта? Сидит, зыркает по сторонам с подозрением. Готов задерживать в любой момент! Еще на меня посматривает, мол, когда?

Когда поем, вот!

Мне силы нужны. Заклинание не из легких.

Моя задумка заключалась в том, что для обороны от щупалец зеркала Паркера нужно особое плетение. Частично оно было отражено в щите, который накрывал постамент, так что примерную схему я себе зарисовала и все утро мысленно крутила, собирая заклинание.