Одаренная девочка и прочие неприятности

Хорошо ведь жил раньше – на самом краю обитаемого мира, в спокойствии, изредка по зову отца выбираясь то на очередную войну, а то и на охоту за чудищами. Чтение, домашние дела, теплое солнце и никаких забот – периодические сечи не в счет. Но вот, после многих лет бесплодных попыток завершить инициацию сына, Витольду Родовичу в голову пришла безумная афера – обратиться за помощью к силе, прямо противоположной его собственной. Сашка был против. Да что там против – практически взбунтовался, чем вызвал грубый властный окрик от обычно мирного и добродушного батюшки, мол, не спорь с Зеленым Князем, я тут всему живому господин. Сказал – пойдем на поклон, значит, пойдем. Смирись.

В памяти Александра накрепко отпечатались странный зал, непривычные запахи и красивая женщина, внимательно слушавшая отца и сверлящая его самого недоверчивым взглядом. Подле – сомнительного вида мужчина, готовый, если что-то пойдет не так, броситься даже на превосходящего силой противника. Еще княжич помнил маленькую девочку с большими косами, со смесью робости и удивления изучавшую его долго-долго, все последние минуты нормальной жизни. Потом она улыбнулась – сердце Пня тут же заболело, заныло, закричало, и путь назад был отрезан. Сам того не ведая, сын Зеленого Князя встретил свою суженую.

Отец ликовал: не мытьем, так катаньем нашлось спасение наследничку. Сашка же поначалу впал в откровенную оторопь от подобных перспектив, и чем более раскрывались перед ним устои мироздания, тем глубже княжич погружался в уныние. Могущество Старшей крови, в чьих жилах текла чистая магия, ограничивалось не физическими законами, но властью сказочных паттернов над их судьбами. Что отец, что его нареченный сын должны были расплачиваться за свое величие преданной любовью-служением, уязвимостью, навязываемой мирозданием вопреки их желаниям. По мнению Витольда Родовича, именно сие пусть и бесперспективное, но светлое чувство спасло бы Пня-младшего. Там, где сын по какой-то причине робел, страшась войти в силу, любовь сумеет отвесить пинка, достаточного, дабы качнуть чашу весов в сторону новой сути и помочь сердцу будущего Зеленого Князя окончательно сформироваться. Звучало почти оптимистично, и Александр далеко не сразу заметил странную недомолвку в словах родителя. Но когда обратил на нее внимание и задал самый важный вопрос…

Ты-то для девицы создан, как пить дать, да вот она немножко не такая. Енто у сказов любовь порой одна на всю жизнь, а дитятко – типичная человечка: как очаруется, так и бросит. Легко им это. Ты, главное, хоть один поцелуй любви укради – тогда смерть отступит. Другого способа нет. А если не срастется у вас до сроку крайнего… Ничего уже тебя не спасет.

Такое состояние дел княжича, мягко говоря, не обрадовало, и, положа руку на сердце, покорно принять сей расклад у него не выходило – ни тогда, ни теперь.

Устроившемуся под многострадальным охранным кленом Александру Витольдовичу оставалось лишь уповать на то, что скорый рассвет разгонит мрак и в его мыслях. Невинная шутка девочки, или, как нынче было принято говорить, троллинг, выбила из колеи в разы сильнее ожидаемого. Тысячи читаных книг по педагогике успокаивающе бубнили в сознании мантру: «Ничего страшного, для подростков это нормально, одна из первых стадий принятия авторитета, не о чем волноваться». Однако внутри все протестовало. Перед глазами до сих пор стояла Пандора в рубашке с чужого, явно мужского, плеча и звучало ее насмешливое: «Ничего не поделаешь, встретила в интернате одного юношу. Искра, буря, безумие». Репа клялся и божился, что речь шла всего-навсего о Ганбате, сошлись они исключительно на интересе к вокалу одного далекого иностранца, и опасаться хозяину нечего, но…

При свойственной вампирам абсолютной бесполости Ганбата Богданович все-таки мнил себя парнем, со стороны воспринимался так же и, в отличие от некоторых заядлых садоводов, обладал умением располагать к себе по щелчку пальцев – это Пень понимал. Где гарантии, что девушка не падет жертвой широкой улыбки наследника патриарха? Грудь княжича продолжала болеть почти каждый день, и сей симптом Александр хотел бы считать определенным успехом, но чего ждать в будущем? Какова истинная причина этой боли – первая стадия исцеления или, напротив, жалобная реакция умирающего на малую толику лекарства? Слишком много неопределенности было в ситуации, а никаких книг по недоинициированным лешим у старьевщика, а значит, и в мире просто-напросто не существовало. Только по педагогике. Старые и, чего уж тут скрывать, не слишком внушающие доверие.