Одаренная девочка и так себе каникулы

Но вот Пандора вернулась, Александр Витольдович, поклонившись, покинул гостиную, предварительно вручив Ганбате рюкзак с бутербродами, скатертью-самобранкой и какими-то ларцами, загадочно названными «на всякий случай», и ребята встали с табуреток. Подруга объяснила, как взяться за руки – явно не в первый раз, – они образовали круг; немного тряхнуло – и здравствуй, Пузырик, микромирок Семьи. В соответствии с Катиными ожиданиями, Ирина с Ганбатой и ухом не повели: первая внутренне была готова, второй – вообще ничему не удивлялся. Енот, напротив, быстро-быстро забрался на руки Доры и, кажется, все для себя решил. Гена же озиралась, и озиралась испуганно – видать, до последнего не верила, что они это всерьез. Так, перекинуться бы…

Словно читая мысли, Дора попросила ребят на нее посмотреть, и стоило им на мгновение отвернуться, как Катя легко кувыркнулась через себя, приземлившись обратно уже в розовой косухе и такого же цвета мотоциклетном шлеме. Стоявшая ближе всех к ней медведица дернулась и вылупилась во все глаза.

– Спокойно, я просто переоделась. Так удобнее, – пояснила Красношапко.

– Ты в нем вообще видишь? – недоверчиво уточнила Гена.

– Лучше, чем ты думаешь. Тут интересная начинка, – решила не вдаваться в подробности Катя и по привычке встала в позу ожидания: ноги на ширине плеч, руки скрещены за спиной.

Пандора сосредоточенно кивнула, еще раз повторила порядок передвижения, напомнила жест возврата, после чего покопалась в рюкзаке и вытащила банку с несколькими очень жирными мухами – размером с откормленного шмеля каждая, но не такими пушистыми. Аккуратно отвинтив крышку, засунула руку внутрь – и насекомые моментально забились по углам. Отловив первого, посадила себе на лоб. Немного подумав, существо расправило крылья и принялось нарезать вокруг нее круги.

– Это страхожоры. Сами от вас не отцепятся, дрессированные, я потом сниму. Ну, кто следующий?

Первым предсказуемо подлетел Ганбата и, получив свою муху, довольно отошел в сторонку. Последней не менее предсказуемо стала Гена, с подозрением следящая, как страхожор летает вокруг ее головы.

«Ничего, – подумала Катя. – Это кажется странным, только пока лично не столкнешься с альтернативой».

Енот от жука отказался, хоть Дора и настаивала. Вздохнув, убрала банку обратно, поправила на спине рюкзак и наигранно бодро спросила:

– Готовы?

Нестройный хор был ей ответом, даже Потапова и та кивнула. Снова взялись за руки. А вот тут тряхнуло уже сильнее. Темнота – и внезапно яркий, режущий глаза свет. Несмотря на умные сенсоры и прочую напиханную в шлем белиберду, на микросекунду Катя почти ослепла: настолько сильно полыхнул Генин страхожор. Остальных из-за него Красношапко почти не видела и, не придумав ничего лучше, крепко взяла медведицу за руку. Свечение пару раз мигнуло и заметно снизило интенсивность.

– Не против, если так и пойдем? – спросила Катя.

Гена согласилась, с опаской косясь по сторонам. Ну да, она ее понимала – сама многое бы отдала, чтобы во время визитов сюда ее держали за руку.

Прежде всего в глаза бросалась темнота. Даже не так – темнота затекала. Страхожоры работали с разной интенсивностью, самый яркий принадлежал медведице, а Ганбатин, напротив, вообще не светил, словно не нашел себе корма, но внутри местной тьмы их свет особой погоды не делал, напротив, изредка будто проседал под ее напором. Деревья, явно не слышавшие о присущих им направлениях роста, периодически качались на ветру – но ветра не наблюдалось. Травы тоже, лишь земля и торчавшие из нее корни. Несколько светлых стволов неподалеку очень смахивали на березки, вот только их узоры на коре не напоминали глаза – были ими и щурились на путников. Сбоку ухало, сзади стонало. Кажется, Дора и вправду подобрала максимально безопасное место для приземления.

– Встали друг за другом. Я впереди, остальные… – Тут она увидела взявшихся за руки Гену с Катей. – О, это мысль. Ирина, Ганбата, тоже идите вместе. Напоминаю – ничего не трогаем, не отстаем, если что – возвращаемся жестом. Пошли!

Она развернулась и уверенным шагом двинулась вперед, за ней – вампиреныш с библиотекарем и медведица с Катей как замыкающие. Красношапко немного беспокоилась, не нападет ли кто с Гениной, неприкрытой, стороны, но страхожор медведицы явно не позволил бы неизвестному сделать подобное незаметно: горел столь ярко, что от него пару раз попятились даже деревья. Лес был скорее не рад их визиту, хищно тянулся корнями и ветвями, но приблизиться опасался. Перед Пандорой же и вовсе расступался, старательно делая вид, будто это лишь ненарочное совпадение. Потапова молча таращилась во все глаза и лишь крепче сжимала Катину руку. Опять же, понять можно: разбегающиеся деревья, пытающиеся при этом сохранить лицо, – зрелище редкое и сложно описуемое для тех, кто не наблюдал подобное лично.

– Мы реально в Лесу? – хрипло спросила Гена ни у кого конкретного и у всей вселенной разом.

– Ну это вряд ли, – откликнулась Дора, по-хозяйски перемахивая через очередной валун. – Все знают, по своей воле в Лес попасть нельзя.