Одаренная девочка и так себе каникулы

Слушать на летучке Пандору, а не ее отца поначалу казалось непривычным, но в общем придирок к плану у Кати не нашлось – если не считать, конечно, полной его безумности. Тащиться в Лес целым стадом гражданских, да еще и с енотом? На закуску, не иначе. С одной стороны, в умении Доры обращаться с Лесом подруга не сомневалась, с другой – прекрасно помнила, насколько та ненавидела ответственность за кого-то. За себя – пожалуйста, прикрыть во время замеса – не вопрос. Но вот самой все организовать… Наверное, именно это и толкнуло вызваться сопровождать их с Ириной в Лесу: чтобы Пандора не одна отдувалась. Правда, теперь мероприятие явно вышло из-под контроля – не без Катиной вины, а следовательно, она тем более обязана помочь.

В целом, насколько Красношапко могла судить, родители Доры очень старались привить той здоровый пофигизм, но порой стараний мало, и гиперответственность в подруге цвела пышным цветом, а с ней рука об руку рос страх стать жестокосердной. Она однажды вообще попросила Катю: мол, если с катушек слечу – тюкни по темечку. Звучало вполне невинно, если не учитывать общей канвы разговора, и Красношапко не придумала ничего лучше, чем ответить тем же: «Окей. А если я начну причинять добро и насаждать справедливость направо-налево без разбору, тогда ты меня». Обе хмыкнули. Но, на удивление, Пандору это обещание несколько подуспокоило, как и саму Катю. Чуть проще жить, зная, что наворотить дел тебе не дадут.

Еще девочка очень хорошо помнила последний год. Кирилл, предвидя разлуку с дочерью, вовсю старался передать дела той, кто останется рядом. «Вообще, вас это коснуться не должно. Но может. Поэтому слушай». И Красношапко слушала: и про двухголовых принцев-людоедов, и про безумного деда, и о терках оборотней, и о судьбах русалок, и о принудительном выдворении нечисти, и черт знает о чем еще. Про Ирину тоже нашлась пара слов: малоизученный по причине перманентного геноцида вид самозарождающихся среди людей сказов, конкретно эта представительница – под крылом Древнего, находящегося в розыске за массовые убийства, в том числе собственных детей. А еще Дора с ней в детстве играла, поэтому чуть чё – ринется помогать, ты уж проследи.

Ага, в Лесу.

Пока подруга разговаривала по телефону с патриархом, Катя внимательно разглядывала будущих сопартийцев. Ну, за Добротворскую беспокоиться точно не надо: она в Лесу как рыба в воде, образно выражаясь, – знает все лучше остальных. О себе Красношапко такого сказать не могла: да, основные правила помнила и даже бывала пару раз, но и только. Будем надеяться, большего, чем заставить всех дать деру, не потребуется. Ирина? На возраст Катя никогда не уповала, видала разное, но, судя по сосредоточенности, с которой библиотекарь внимала Пандоре, проблем ждать не стоило: в Ириных интересах приспособиться и выжить, как-никак. Ганбата, в отличие от нее, серьезности ситуации явно не понимал, но по сосредоточенности дал бы фору даже камню с глазками: слушал Дору не моргая и тщательно записывал все в заметках телефона. Катя протипировала его в этакого хорошего мальчика, который очень хочет таким и оставаться: вампиреныш определенно дорожил дружбой с Пандорой и старался ей понравиться. Красношапко поначалу даже заподозрила любовный интерес – ну, с учетом тетки, чем черт не шутит? – но быстро от этой идеи отмахнулась: будь у Ганбаты на уме большее, чем дружба, уже бы скакал с транспарантами, а влюбись Добротворская – уже бы гуглила план действий. Особо Катю умиляло, как подруга заботилась о вампирчике: взял ли словарик, позвонил ли папе, не скучал ли ночью. И все это на фоне зеленеющего по непонятной причине опекуна. Тот, конечно, тоже парень не без странностей – отдать Дору на попечение обычному лешему? Что за бред? – но, раз с ними не шел, то и мысли Катины сейчас не занимал. Да, Ганбата будет четко исполнять все сказанное Пандорой и наверняка проследит за остальными. Енот? Без комментариев. Как умение накрыть стол может пригодиться в Лесу?

Катя перевела задумчивый взгляд на последнюю путешественницу – Гену. Вот уж точно, кот в мешке, не зря Дора ее прямо перед самой Красношапко в цепочке поставила. Напросилась явно из вредности, всю летучку просидела с недоверчивой миной, хмурится, на Добротворскую вообще огрызается постоянно – в общем, жди беды. Так сказать, а вот и наше самое слабое звено. Конечно, оборотни-медведи чертовски сильны, Кирилл вообще всегда повторял: если есть возможность с таким не драться, а поговорить – говори или тикай, на рожон не лезь. Но чем поможет сила в месте, где тысячи лет все живое как раз силой и мерится? А слушать других эта заноза явно не станет. Катю особенно бесило, что Гена и была той самой дочерью Потапова, из-за которой тот полез в поединок и был убит. Острая тяга к справедливости быстро сделала для Красношапко бывшего вожака медведей образчиком героя – и нате вам, неприглядное наследие. Только и остается – следить в оба и надеяться, что гены свое возьмут.