Одержимость справедливостью

Вскоре засобирался на пенсию мой непосредственный начальник, заместитель директора по кадрам и общим вопросам. Дождался я приёма по личным вопросам, отсидел в очереди. Захожу, а директор не один. Помощник за отдельным столом сидит и указания записывает. Я смутился, стоит ли говорить при постороннем. Спрашиваю, нельзя ли поговорить конфиденциально? Не хочешь говорить, уходи и не отнимай время, говорит. Ну, я подумал, была ни была, и от всей души попросил назначить меня на освобождающуюся должность. Поклялся служить верой и правдой, как собака. А он глаза выпучил, да так понёс на меня, что я чуть со стула не слетел. Ты же, говорит, производства не знаешь. Ты же — болван, ничтожество. Как это у тебя, наглеца, язык повернулся, мне такое предлагать? Пошёл вон отсюда, и больше не возникай. А помощник, слизняк, сидит, скалится. Я от неожиданности дар речи потерял, и так на задних лапках и вышел. Уже за дверями меня такая злоба взяла, что в глазах потемнело. Ну, не нравлюсь я тебе, так и скажи. Но унижать, не смей! Отныне ты мой злейший враг! Я ничтожество? Мы ещё посмотрим, кто из нас ничтожество! Позже я узнал, что заместителей себе он не назначает. Ему их присылают. Такая система, везде так, в больших организациях. Специально так делается, чтобы начальники не спелись. Ну, объяснил бы он мне, по-человечески, я бы понял. Раз уж ничего не светит, стал бы другую работу искать. И всё на этом. Но нет, унизить меня ему захотелось. Ты вот скажи Димка, ты в своей телеге, небось всех начальников одним разом обосрал?

— Не понимаю, что ты имеешь в виду? — внезапный вопрос Петровича меня напугал. Может, он врёт, что анонимку не читал. Откуда знает такие подробности?

— Что, испугался? Думаешь, откуда знаю? Знаю от того, что все всегда пишут одинаково. Я ещё тогда это понял, когда кляузы разбирал. Обиженный человек, чаще всего одиночка, всех вокруг боится. Думает, что все кругом против него, поэтому тырится, ошибки совершает. Главная его ошибка в том, что он думает, что его врага все будут защищать. Поэтому старается выбить из под него все его подпорки. Всех, кто как ему кажется, будут защищать его. Не понимая, что тем самым он их объединяет и укрепляет против себя. Каждый думает, если клепают на меня всякую чушь, то и на другого тоже клепают чушь. Битва проиграна, ещё не начавшись.

— А как же проверки, которые месяцами длятся? Это тогда почему? — не согласился я.

— Эти проверки, Дима, фуфло. Даже если и найдут что-то, то постараются не придать значения, или вообще замазать. Если бы было что-то серьёзное, анонимки не очень то и нужны. Если доказательства есть, то зачем анонимки? Анонимки пишут, когда не уверены, хотят, чтобы проверили. Если что, то я ни при чём. А это значит, что можно как вскрыть, так и спрятать. Короче, это очень тупо писать сразу на всех. Они будут друг друга покрывать. А «массовых репрессий», сейчас не допустят, времена не те. Но, дураки именно так и делают, пишут на всех.

Петрович был прав, именно так я и думал, и сделал.

— Петрович, ты считаешь меня дураком?

— Ты дурак Дима, в том смысле, что неопытный. Мы будем действовать иначе. Опыт — проверенный и доказанный. Ты поймёшь, когда я тебе дальше расскажу. Слышь, у тебя пожрать ничего нет? Жрать охота. Столовую так и не открыли, плохо. Это тоже надо учесть, обсудим обязательно.

— Есть пару банок кильки в томатном соусе.

— Вот, хорошо. А у меня картошка есть, сейчас принесу. В чайнике сварим. Чай есть. Сходи пока, воды набери.

Петрович ушёл, а я думал, что всё это значит. Можно ли доверять Петровичу? Ещё вчера он казался обыкновенным балагуром и халтурщиком. А у него, оказывается, высшее юридическое образование. Может, врёт? Важности на себя напускает. Как бы это проверить? Что он про меня знает? Чтобы он ни сказал, я всё буду отрицать, скажу, что он всё выдумал. А чего это он вдруг так разговорился? Мы ведь толком, незнакомы. Ах, кажется, я прокололся, зря про Таньку сказал, лишнего сказал. Если захочет, он сможет её найти. Она реальный свидетель. Ну и плевать, кому сейчас это интересно, уволюсь и всё. Скажу, оклеветали. С другой стороны, без конкретики про Таньку, Петрович не раскрылся бы. Куда я лезу? Зачем столовую обсуждать?

Глава-49 Метод

— Я уже знал, что валить на всех, и всё в одну кучу, нельзя, толку не будет, — ковыряясь в консервной банке, говорил Петрович, — мне что надо, директора, директора опустить. Чтобы он, стал ничтожеством, чтобы ордена свои сожрал. Если бы он меня не унизил, я бы стал работу искать, страна большая. И так и так, на этом заводе мне ничего не светило. Но, я решил специально остаться, чтобы объяснить ему, кто тут «болван» и «ничтожество»! То, что я тебе расскажу, это моё ноу-хау, моя политическая технология. Тебе первому рассказываю. Смотри, никому. Так вот, если хочешь кого-то утопить, жалобы, ну или анонимки, писать наверх, ненужно. Нужно писать на одну ступеньку выше, тем, кто его и так знает. И кто по своему положению может ему вопросы задавать. Понял почему?

— Нет, не понимаю.