Одесские рассказы

Не только проделки Туркиной мешали трудовой биографии Вениамина Моисеевича на посту начальника заводской лаборатории. Этому способствовал также и он сам. Рассеянность и старческий склероз были ему на этом пути помощниками. Такими странностями начальника постоянно пользовались его некоторые подчиненные. Коля Ратушняк, уроженец Любашевки, например, совершенно правильно прозванный «Посмитным» занимался этим очень часто. За что же его прозвали «Посмитным»? Дело в том, что во времена Никиты Хрущева, автора кукурузной линии партии, трудился в Одесской области его любимец – Дважды Герой Социалистического труда Макар Анисимович Посмитный, председатель колхоза – миллионера, член ЦК КПСС. Посмитного часто показывали по телевизору, отображая его трудовые подвиги, в результате чего одесские и другие телезрители могли увидеть во что он одевается. Во что люди одеваются, в те времена интересовало многих, так как купить модную хорошую одежду можно было купить только на «толкучке», находящейся, между прочим и сейчас, далеко за городом. «Толкучка», в свое время была открыта для продажи ношенных вещей, но там можно было и купить и совершенно новые вещи, которые «толкали» спекулянты за огромные для рядовых одесситов деньги. Так вот, когда телезрители видели уважаемого председателя по телевизору, то они могли убедиться в том, что даже государственные деятели не гнушались товаров одесских спекулянтов. Макар Анисимович имел обыкновение носить на себе фетровую шляпу, как у Хрущева, модное импортное нейлоновое пальто и кирзовые сапоги. В 1964 году когда Хрущева сняли, одновременно пропал и Макар Посмитный, но Коля Ратушняк оставался со своей кличкой, так как продолжал одеваться как Посмитный. Он тоже носил фетровую шляпу и кирзовые сапоги, как настоящий председатель колхоза. Позже они со своей женой справили ему нейлоновое пальто. Коля, довольно недавно переехал со своей семьей из Любашевки, которая находилась в ста километрах от Одессы. Тем не менее, для своих односельчан, уже слыл одесситом. Кроме того он был членом партии, чем особенно кичился. Со всеми не членами он общался, поглядывая на них с высока, как «самостоятельный» по выражению, завидующих ему односельчан.