Одевая эпоху

Этот изысканный музыкальный вечер имел большой успех, и у меня возникла мысль – воссоздать настоящее версальское празднество для моих друзей. Я созвал приятелей-художников и посвятил их в свои планы. Нодэн отыскал балет Люлли[258] под названием «Празднества Вакха», который можно было воссоздать при наличии вкуса и изобретательности. У нас хватало и того и другого. Еще мы откопали две кантаты Рамо, «Диана и Актеон» и «Нетерпение», а также поставили балет XVI века на либретто Г. Гастольди и на музыку Паллавичини[259], в котором перед зрителями один за другим появлялись такие персонажи, как Льстец, Учитель танцев, Кокетка, Матамор, Пленник, Пылко влюбленный, Поющий серенады, Покинутая и Тушилыцик свечей. Сценой служили грубо сколоченные подмостки, как во времена Табарена[260].

Праздник состоялся 20 июня 1912 года. Я придумал для него сюжет: все боги, богини, нимфы, наяды, дриады и сатиры Версальского парка решили тайно собраться в соседнем лесу, в Бютаре. Таким образом, мои гости должны были предстать в облике мифологических персонажей, хорошо известных в эпоху Людовика XIV. Почти все приехали на автомобилях, которые затем оставили на стоянке в лесу. А тех обитателей Олимпа, у кого не было своих автомобилей, привезли автобусами, отправлявшимися с площади Согласия.

Пиршество Бахуса в Бютаре 20 июня 1912 года с мадам Поль Пуаре

Автобусы проехали через город на большой скорости, чтобы не привлекать внимания зевак. По прибытии их встречали нимфы в белых покрывалах с факелами в руках и в темноте вели через лес к дому, где их торжественно встречал я в облике известной статуи Юпитера Олимпийского из золота и слоновой кости: золотые волосы сплошь в завитках, золотая борода, хитон из ткани цвета слоновой кости, а на ногах – котурны[261]. Та часть леса, где я принимал гостей, была украшена в стиле Великого века. В решетчатых беседках был устроен великолепный буфет, двадцать метрдотелей, все в белом с ног до головы, раздавали гостям венки и гирлянды из зеленых веток и фруктов, перед этим украшавшие столы.

Японские туфли с масками от Поля Пуаре, 1913

А пирамиды арбузов, гранатов и ананасов добавляли яркости этому зрелищу. В другой стороне был маленький деревенский трактир, нечто вроде таверны для королевских солдат, где дородные трактирщицы в венках из виноградных листьев разливали молодое вино. На заднем плане, радуя глаз, громоздились винные бочки. Перед трактирщицами стояли большие миски, полные ярко-красных раков, корзины с виноградом, черешней и крыжовником. А рядом вакханка вручала каждому рог для вина, наподобие тех, из которых пили аркадские пастухи. Гость наполнял рог вином из бочки и разом опорожнял его… но надо знать, что узкая часть у такого рога длинная и вмещает много вина.

Женское манто от Поля Пуаре, 1913

Ко мне съехались три сотни гостей. За ночь они выпили девятьсот литров шампанского натюр, но кругом была такая красота и дух праздника был таким возвышенным, что за все время не возникло ни одной ссоры, ни одного скандала, и на празднике царил образцовый порядок.

Каждый номер программы вызывал бурю восторга. Спрятанные в рощице электрические каретки всю ночь освещали своими фонарями все происходившее на сцене, а за кустами сорок музыкантов под управлением дирижера Депорта исполняли волшебную музыку Баха, Люлли и Боккерини[262].

Начался балет. Но едва перед зрителями появились Вакх[263]

, а затем Силен[264], ведущий за собой осла, как разразился страшный ливень.

Для меня это не было неожиданностью, я заранее наведался в обсерваторию на башне Сен-Жак узнать прогноз погоды, и меня предупредили, что ночью возможен сильный дождь. Я поднялся на сцену и властно взмахнул рукой, успокаивая разволновавшуюся публику. И в то же мгновение дождь перестал – впору было подумать, будто Юпитер усмирил водную стихию. Когда представление закончилось, зрители разбрелись по лесу в ожидании ужина, который был подан при первых проблесках зари.

В четыре часа утра двадцать метрдотелей накрыли столы перед охотничьим домиком Анжа Жака Габриэля, с той стороны, где его венчает фронтон работы Куазево[265], изображающий кабанью охоту. В сопровождении двадцати нимф метрдотели прошли между маленькими столиками, где сидели гости, на головах или плечах они несли роскошные яства, сделавшие бы честь самому Вателю[266]: триста дынь, триста лангустов, триста порций гусиной печенки, триста порций мороженого и т. д.