Один год из жизни Уильяма Шекспира. 1599

Слуги лорда-камергера отчаянно нуждались в деньгах и, чтобы поправить свое положение, намеревались, как ни странно, влезть в долги. Дела пошатнулись два года назад, когда Джеймс Бербедж (отец Ричарда и Катберта), построивший первое в Лондоне театральное здание под открытым небом, решил возвести еще одно, в Блэкфрайерсе, зажиточном районе столицы — там Ричард и другие пайщики труппы могли бы играть круглый год, так как помещение будет закрытое, и получать — за счет более состоятельных зрителей — более солидную выручку. Срок аренды Театра истекал — новое здание помогло бы обрести уверенность в завтрашнем дне. Джеймс Бербедж вложил в новое начинание крупную по тем временам сумму — 600 фунтов. На последнем этапе строительных работ влиятельные жители района, поняв, что близкое соседство театра, вокруг которого вечно ошиваются гуляки и забулдыги, им не по нраву, добились у властей официального запрета. Вскоре после этого Джеймс Бербедж умер, не успев договориться о продлении аренды на Театр. Ричарду и Катберту, его сыновьям, также не повезло — на Джайлза Аллена никакие уговоры действия не возымели. Деньги, вложенные в Блэкфрайерс, уже не вернуть, Театр вот-вот окажется в руках Аллена — при таком положении дел труппа рисковала оказаться на улице.

В начале декабря Ричард Бербедж созвал всех пайщиков Театра (помимо него, их было пятеро — Уильям Шекспир, Джон Хеминг, Огастин Филипс, Томас Поуп и Уилл Кемп) и изложил свой план действий. Перво-наперво им предстояло найти новое место для театра; лучше всего, на окраине, за городскими воротами (подальше от городских властей, явно не одобрявших деятельность театров) и, в то же время, удобное для зрителя. Кто-то из труппы, возможно, Хеминг или Кондел, жившие в приходе Пресвятой Девы Марии в Олдерменбери, знали, что их сосед, сэр Николас Бренд, владелец земли в Саутуорке, ищет арендатора. Участок находился в нескольких шагах от Розы, театра, где играла труппа лорда-адмирала, их главные конкуренты. Слуги лорда-камергера легко договорились с Брендом — начиная с Рождества, земля переходит к ним в аренду сроком на тридцать один год за более чем умеренную плату. Со сделкой торопились изо всех сил, но бумаги удалось оформить лишь к концу февраля.

Дело теперь было за малым — построить театр. В прошлом Бербеджи забирали львиную долю прибыли, ведь именно они платили аренду и сдавали помещение актерам. Оказавшись в новых условиях, Ричард и Катберт сделали остальным пайщикам небывалое предложение: братья раздобудут строительный материал стоимостью в семьсот фунтов, а пайщики вскладчину покроют половину остальных расходов на строительство театра. Бербеджи намеревались разобрать старое здание на бревна, аккуратно пометив каждое их них, чтобы ничего не перепутать, затем перевезти груз через реку, в Бэнксайд, и там заново возвести стены театра. Расходы сокращали как могли, и потому решили покрыть крышу не черепицей, как в Театре, а дешевой (и, конечно, легковоспламеняющейся) соломой. При этом впервые в истории профессионального лондонского театра пайщики становились его совладельцами и полноценными партнерами — каждому из них полагалось по десять процентов общей прибыли. Предложение весьма заманчивое — больше сотни фунтов в год на человека. И все же изначальный капитал (около семидесяти фунтов с носа) — сумма весьма внушительная, учитывая, что драматургу в те времена платили за пьесу шесть пенсов, а ремесленник получал десять фунтов в год. Риск был велик. Мало у кого на руках имелись такие средства, а значит, оставалось одно: взять деньги под высокие проценты (Бербеджи жаловались впоследствии, что на выплату процентов за их долю ушли долгие годы). Случись чума — театры вновь закроют на неопределенный срок. В случае пожара театр и вовсе сгорит (что и произойдет с Глобусом в 1613 году, когда загорится его соломенная крыша). И одному Богу известно, не исполнит ли Тайный совет давнюю угрозу закрыть театры.

Хорошо еще, что Джеймс Бербедж в свое время сообразил включить в договор аренды пункт о том, что здание театра принадлежит ему, а не Джайлзу Аллену, владельцу земли. Правда, теперь, когда срок аренды подходил к концу, Аллен вполне мог оспорить условия договора и выиграть дело в суде, — практика для тех времен вполне распространенная. Не случайно, Форд в «Виндзорских насмешницах», говоря об утраченной любви, сравнивает ее со зданием, построенным на чужой земле: «Я потерял волшебный замок только потому, что построил его не там, где должен был строить» (II, 2; перевод С. Маршака и М. Морозова). С пройдохой Алленом, братом бывшего лорда-мэра, у которого были хорошие связи при дворе, шутить не стоило. Выбора, впрочем, не оставалось.