Один в Африке. Путешествие на мотороллере через 15 стран вглубь черного континента

Великая река: плыву по Конго

Пять утра. В ожидании открытия склада решаю прогуляться в окрестностях порта. Город еще спит; я иду на Бульвар 30 июня поискать место для завтрака, но безуспешно – все бары закрыты. Может быть, стоит попытаться в заведении, в котором кормят омлетами, хотя оно и далековато от того места, где я сейчас нахожусь. После неизменного омлета и чашки порошкового молока возвращаюсь в порт. Двери склада как раз открываются, но бухгалтер, что должен возвратить мне 15 долларов, уплаченных за кран, еще не пришел. Веспа стоит в компании других грузов. Не разрядись мой мобильник, я мог бы позвонить людям, с которыми познакомился в этом городе, в частности господину Рамону М. Р., французу испанского происхождения, сотруднику миротворческих сил ООН в Демократической Республике Конго. Он действительно отличный человек, выполняющий деликатнейшие поручения в восточных районах страны, где активно действуют вооруженные отряды, выступающие против центрального правительства.

Я познакомился с Рамоном случайно. Как-то одним особенно скучным днем я вышел из отеля, чтобы выпить чего-нибудь и заодно не попадаться на глаза экс послу. Устроившись за столиком вполне приличного интернет-кафе, я курил и потягивал пиво, рассеянно наблюдая за людьми, проходившими мимо. Рамон прошел, взглянув на меня, и сердечно поприветствовал. Мы с ним перекинулись парой слов, а потом он отправился по своим делам. Вскоре я увидел, как он возвращается, сильно хромая. С гримасой боли на лице он сказал, что вывихнул ногу. Я пригласил его сесть за мой столик и помог устроиться. Он надеялся, что боль в ноге пройдет. Это происшествие, к счастью, не очень серьезное, предоставило мне возможность познакомиться с исключительным человеком – образованным, раскованным и с великолепным характером. Он совсем не похож на других европейцев-постояльцев отеля, в своем чванстве даже не считавших нужным здороваться со мной. У нас с Рамоном быстро установились доверительные отношения. Он рассказывал мне о своей работе в миротворческой миссии, о непростых отношениях с коллегами, об одной грязной истории коррупционного свойства, в которой оказались замешаны чиновники миротворческих сил из Киву. Ему хватило храбрости разоблачить интригу, получив в ответ угрозы и остракизм.

В восточной провинции, на границе с Руандой, Рамон отвечал за усмирение повстанцев. Его работа осуществлялась в два этапа. Сначала к повстанцам взывали с помощью листовок, разбрасываемых с вертолета над лесами. Потом Рамон спускался на землю, чтобы лично говорить с партизанами, предлагая им амнистию и целый набор экономических выгод в обмен на то, чтобы они сложили оружие.

Спрашиваю у сторожа, может ли он зарядить телефон, используя мой зарядник, и тот охотно соглашается оказать услугу.

Девять утра. Бухгалтер уже вернул мне 15 долларов, телефон заряжен; я готов отправиться, но фургон, что должен забрать меня, не приезжает. В десять начинаю беспокоиться и задаваться вопросом, а не сыграли ли со мной нехорошую шутку.

Устав ждать и не в состоянии справиться с нетерпением, принимаю решение отправиться в Малуку на Веспе и там дождаться прибытия Виктории, по моим подсчетам, где-то в пять вечера. На карте указано, что предстоит преодолеть 100 километров асфальтированной дороги, то есть в моем распоряжении несколько часов, и я спокойно доберусь до цели вовремя, даже если случится что-то непредвиденное: поломка у Веспы, блокпосты и тому подобное. Заправившись и купив воды, направляюсь на восточную окраину города, которую еще не видел. Примерно через час последние дома Киншасы остаются у меня за плечами. Пейзаж постепенно меняется: с каждым километром сельская местность уступает место лесу, дорога сужается до трех метров. Без проблем проезжаю через первый военный блокпост, потом еще один – полицейский. Это происходит благодаря правильному использованию слова и тому, что все мои документы в полном порядке.

За пять месяцев путешествия я научился с ловкостью разбираться в психологии полицейских и военных, в большей части случаев достойно выходя из сложной ситуации. Прежде всего, я понял, что необходимо всегда сохранять спокойствие, что бы ни случилось, и что следует очень взвешенно выбирать слова – тон голоса должен быть уверенным, но никогда грубым. В сотнях контролей и обысков, что пришлось испытать, я старался почти всегда направить разговор с собеседником на его и мою семью, чтобы «обнулить» наши роли, и так, чтобы наш контакт носил менее формальный характер, а больше – человеческий. Однако сохранить спокойствие удавалось не всегда, особенно, когда обыски и допросы стали буквально прессующими и очень тщательными.