Одиннадцатое правило волшебника, или Исповедница

Дженнсен скорчилась от боли, когда мускулистый охранник вывернул её руку, протолкивая вглубь шатра. Она споткнулась, но умудрилась удержаться на ногах.

От слепящего зимнего солнечного света, сопровождавшего их на протяжении всей поездки по раскинувшемуся лагерю, Дженнсен с трудом могла различить что-либо внутри. Ей пришлось прикрыть глаза рукой, пока они не привыкли к царившему в шатре полумраку. Неподалёку она заметила силуэты угловатых охранников.

Обернувшись на беспорядочные звуки позади неё, Дженнсен увидела таких же огромных охранников, подталкивающих вперёд Энсона, Оуэна и его жену, Мэрили, будто животных на убой. Она практически не виделась с ними в ходе их непродолжительной поездки на Север. Большую часть пути они проделали с кляпами во рту и повязками на глазах, причиняя отряду не более хлопот, чем остальной багаж вместе с провизией. Сердце Дженнсен сжалось от вида её друзей в лапах этих жестоких людей. Всё вокруг казалось наваждением.

С другой стороны большой комнаты Дженнсен увидела Императора Джеганя, трапезничающего за внушительным столом. Подобно священному алтарю, множество свечей по обеим сторонам стола освещало дальнюю часть комнаты. Вдоль дальней стены, за спиной Императора, в ожидании его распоряжений, выстроился целый ряд слуг. Стол ломился яствами, которых хватило бы на небольшой банкет. Однако Джегань ел в одиночестве.

Чёрные глаза Джеганя впились в Дженнсен, будто она была фазаном, которого тот собирался обезглавить, выпотрошить и поджарить в честь грандиозного пира. Вытянув руку, он пальцами поманил её к себе. Неверный свет свечей отражался в больших перстнях и инкрустированных драгоценными камнями цепочках, болтавшихся на шее у Джеганя.

Пройдя мимо озябших от страха Энсона, Оуэна и Мэрили, Дженнсен прошла по толстому ковру прямо к столу Императора. Горящие свечи освещали стол, забитый окороками, дичью, говядиной, самыми диковинными приправами.

Не сводя призрачных глаз с Дженнсен, Император пальцами одной руки скрутил грудку небольшой жареной птицы, держа бокал в другой. Он откусил большой кусок мяса, запив его красным вином из бокала. Дженнсен знала, что это было именно красное вино: из уголков рта Джеганя оно стекало прямо на его жилет из овечьей шерсти.

— Гляньте-ка, — опустив бокал на стол произнёс Император, — Кого мы снова видим! Уж не сама ли малышка, сестра Ричарда Рала, к нам пожаловала?

Последний раз, стоя перед столом Императора, Дженнсен была вместе с Себастьяном. Тогда она была гостем. Тогда она не знала, что её просто использовали. С тех пор ей на многое открыли глаза.

— Ты не голодна, дорогуша?

— Нет, — ответила умирающая от голода Дженнсен.

— Не нужно быть сноходцем, чтобы сказать, что ты врёшь, — Улыбнулся Джегань.

Дженнсен вздрогнула от его удара по столу. Все блюда подпрыгнули. Бутылки опрокинулись, а бокалы разлетелись на куски. Трое за её спиной ахнули от неожиданности.

— Не люблю, когда мне врут! — произнёс Император, поднимаясь.

Его внезапная ярость отдалась страхом в жилах Дженнсен. Вены выступили на лбу Джеганя. Его лицо побагровело. Она подумала, что умрёт на месте.

Перед тем, как ярость полностью овладеет им, в комнату проник пучок света. Вошли две женщины и внутри шатра снова воцарился полумрак.

Джегань переключил внимание на них:

— Улиция, Эрминия, что-нибудь известно о Никки?

Застигнутые врасплох женщины переглянулись.

— Улиция, я не слышу! Я не в настроении играться с вами!!!

— Ваше Превосходительство, к сожалению, о судьбе Никки нам пока ничего не известно, — женщина прокашлялась. — Ваше Превосходительство, позвольте поинтересоваться, какие причины у Вас есть, чтобы полагать, что Никки может быть жива?

Джегань немного поостыл и опустился в кресло, выделанное искусной резьбой:

— Да мне просто привидился сон о ней.

— Связь с её Рада-Ханем исчезла. Она не могла снять его без чьей-либо помощи. Должно быть, это был всего лишь сон.

— Она жива!

Сестра Улиция поёжилась:

— Конечно, Ваше Превосходительство. Вы знаете об этом лучше меня.

Джегань потёр лоб кончиками пальцев.

— Я что-то плохо сплю в последнее время. Мне уже надоело сидеть здесь и ждать хоть какого-нибудь продвижения. Строителей этой рампы пора бы уже высечь, чтоб впредь они были порасторопнее. А я-то думал, что наказаний за тот бунт будет достаточно, чтобы заставить их с большим трепетом относиться к своим обязанностям. В конце концов, это ведь пойдёт на пользу нашим планам. Может, если я прикончу пару слабаков, остальные поторопятся?

— Ваше Превосходительство, — произнесла Улиция, делая шаг вперёд, очевидно желая отвлечь его внимание от мрачных и жестоких мыслей. — Думаю, у нас есть кое-что способное поднять Вам настроение, что не заставит Вас усомниться в наших успехах.

Джегань насторожился. Затем поднял бокал и отхлебнул приличный глоток. Вернув бокал на место он схватил окорок с блюда, стоявшего по правую руку.

Отхватив кусок мяса, он жестом указал на Сестёр:

— О чём речь-то?

— Отряд доставивший Дженнсен, привёз с собой много книг. Одна из них… думаю, Вам самому стоит взглянуть.