Одиночка

— Айнзацгруппа, — Юзеф обернулся к Ане. — Плохие ребята. Охотятся за евреями. — Он замедлили ход и достал с пола бутылку водки. — Притворись, что ты пьян. И уберите оружие. Мы просто едем со дня рожденья моего двоюродного брата из Райского. Если нас попросят выйти из машины, — он посмотрел на Блюма и кивнул в сторону его пистолета, — ты знаешь, что надо делать.

Блюм кивнул. Сердце у него заколотилось. Он надвинул кепку поглубже на глаза.

Аня кинула оружие под покрывало, но Блюм услышал, как она взвела курок пистолета.

— Как только они пошевелятся, — прошептала она себе под нос, — для них все будет кончено.

— Не дергайся, дочка, — предостерег ее Юзеф. — Мы должны оберегать нашего гостя. Мертвые немцы доставляют неприятности.

Юзеф остановил грузовик. Один из охранников выскочил из машины и подошел к грузовику. Судя по нашивкам, унтер-офицер, понял Блюм. Он также заметил две эсэсовских молнии на петлице.

— Вечер добрый, унтершарфюрер, — приветствовал его Юзеф, протягивая початую бутылку водки. — Я понимаю, что, может, рановато, но примите в подарок от семейства Лушков с дня рожденья.

— Убери свою выпивку. Куда это вы направляетесь в такую темень? — эсэсовец обратился к нему по-немецки. — Вы слыхали о комендантском часе?

— Туда, в Бжезинку. Да, я знаю, что уже поздно, унтер-офицер. Мы были у моего кузена, в Райском. Уверяю вас, спиртное лилось рекой. Остался бы там ночевать, но я должен к утру уже испечь хлеб. Первым делом. Так что я…

— Ты пекарь? — немец заглянул внутрь грузовика и подозрительно рассмотрел сидевших внутри.

— Если я не встану в пять к печи, вся деревня останется без завтрака, — объяснил Юзеф. — И у меня больше не будет друзей.

— А это кто? — охранник посветил фонариком на Блюма. — Давай угадаю, мясник?

— Мирек, герр унтер-офицер, — миролюбиво ответил Блюм. — Вообще-то я слесарь. Я говорил брату, что уже поздно возвращаться домой. Но моя сестра, вот она тут сидит, — он кивнул в сторону Ани. — Она ходит в школу, и если она пропустит занятия, то монашки… ну, вы знаете этих монашек… К тому же я отвечаю за нее, и…

— И что? — немец направил фонарик на Аню. — Сейчас уже гребаная ночь! Что, на пекарей и слесарей комендантский час не распространяется?

— Конечно, распространяется, — с готовностью согласился Юзеф. — Но, по правде, здесь в лесах его редко соблюдают.

— Так, что у вас там еще? — немец принялся светить внутрь кабины. По затылку Блюма скатилась капля пота. Рука потянулась к пистолету.

— Ничего, герр унтер-офицер. Только мука.

— Мука? — он продолжал всматриваться в темноту кабины. — Все же я погляжу поближе.

Внезапно раздался звук приближавшегося поезда. Это был не свисток, а лишь стук колес. На путях вспыхнул резкий свет. Второй немец, сидевший в патрульной машине, выскочил и замахал: «Унтершарфюрер!»

Унтер выключил фонарик.

— Ждите здесь.

Оба эсэсовца пошли к блокпосту. Минуту или две спустя мимо прогрохотал поезд. Один их немцев поднял руку и помахал охраннику на крыше головного вагона. Блюм никогда не видел таких поездов. Он был темный с заколоченными и затянутыми колючей проволокой слепыми окнами. С десяток теплушек. Состав направлялся на восток. Он знал, куда именно. И это не был первоклассный экспресс до Варшавы.

— Oswiecim, — буркнул Юзеф, качая головой, и сплюнул в окно. Потом перекрестился.

Внутри у Блюма вскипал гнев. Он мог только представить, какой кошмар творился внутри этих теплушек. Что за участь ждала тех, кто ехал в поезде. Людей там убивают в газовых камерах. Тысячами, говорил ему Стросс. Сколько из них доживут хотя бы до завтра, когда он окажется в лагере?

— Так будет намного быстрее, — пихнул его в бок Юзеф. — Хочешь, я проголосую, и они подкинут тебя.

— Благодарю, — улыбнулся в ответ Блюм. — Мне и тут неплохо.

Через минуту поезд проехал. Один из охранников вернулся обратно в патрульную машину. Унтер-офицер опять подошел к ним.

Блюм сунул руку в карман, нащупывая там кольт.

— Тебе повезло, пекарь, — заявил немец. — Уже поздно, и у нас хорошее настроение. Но имей в виду: еще раз поймаю тебя, улыбаться ты уже не будешь.

— Я вас понял, герр унтершарфюрер. Благодарю вас, — сказал Юзеф. — Вот, возьмите, — и он протянул охраннику хлеб и сыр.

— Убери свой хлеб, — рявкнул немец. — А вот бутылку, — он щелкнул пальцами, — давай-ка…

Юзеф вручил ему водку.

Унтер взял ее и удалился к своей машине.

Блюм наконец вынул руку из кармана и выдохнул.

— Надеюсь, она убьет их, пока они будут дрыхнуть, — проклял немцев Юзеф, заводя мотор грузовика. — Прости, Аня. В следующий раз, когда мы их встретим, сначала будем стрелять, а уж потом предлагать водку.

Они увидели, как унтер показывает добычу своему напарнику в патрульной машине.

И им дали отмашку, чтобы проезжали.

Глава 31

Следующее утро

Германское разведуправление, улица Шуха, Варшава

Мартин Франке пил свой kaffee. Ночью была перехвачена еще одна шифровка.