Одиночка

— Племянник… — Блюм не скрывал тревоги. Это прибавит хлопот. Больше ответственности. Затруднит побег. А если паренька ранят? Что тогда? Профессор останется с ним или пойдет дальше?

— Вы бы оставили свою собственную плоть и кровь, пан Блюм?

Блюм начал смягчаться. Какой у него был выбор? Вопрос Мендля попал в точку.

— Парень умеет хранить секреты?

— Я об этом позабочусь, — пообещал Мендль. — Он замечательный мальчик. Во многих отношениях.

— Мне неважно, какой он, главное, чтобы он не издал ни звука. От этого зависит все.

— Он нас не выдаст, — пообещал Мендль. — Я вам клянусь.

Блюм понимал, что рискует. Он не представлял, как повел бы себя в подобной ситуации капитан Стросс. Но ему не оставили выбора. Он видел решимость в глазах профессора. Без парня Мендль не пойдет. А он был здесь ради этого.

— Ну хорошо. Но никому ни слова. Ни единой душе.

— Вот увидите, он не станет для нас обузой. Даю вам слово.

— Я надеюсь. От этого зависят наши жизни. Но перед отходом я должен с ним познакомиться. В каком вы бараке?

— В тридцать шестом.

— Я — в двадцатом. Нам предстоит попасть в рабочую команду на железную дорогу.

— Я знаю, как это сделать, — кивнул Мендль. — Есть один охранник, Рихтер, он там обычно за главного. И есть знакомый капо. Они всегда ищут желающих. И взятки. Если бы у меня были деньги.

— Об этом могу позаботиться я. Завтра я вас разыщу. Скажитесь больным, — Блюм протянул профессору руку, — я приду к вашему бараку.

Они закрепили договор рукопожатием.

— Знаете, с того дня, как мы покинули Львов, — печально посмотрел на Натана профессор, — мы с Мартой мечтали отправить нашу дочь в Америку. Конечно, как только мы попали в тот поезд, стало понятно, что этой мечте не сбыться никогда. Так что, может, и к лучшему, что их больше нет. Наверное, так судьбе угодно. Если бы хоть одна из них была жива, я бы ни за что не уехал.

— Понимаю, — кивнул Натан.

Глава 43

Абверовский «Даймлер» пропустили через ворота и направили к зданию администрации лагеря. Встречать Мартина Франке вышел красивый смуглый майор СД с волевым лицом.

— Герр полковник, — офицер коротко отсалютовал Франке. — Я лагеркоммандант Акерманн. Исполняю обязанности начальника лагеря во время отъезда комманданта Хосса.

— Майор, — вскинул ладонь Франке. Они пожали друг другу руки.

— Вам пришлось проделать долгий путь, чтобы посетить нас. Сожалею, что комендант не может лично вас приветствовать.

— Прошу прощения, что прибыл срочным порядком. Надеюсь, я не отвлекаю вас от службы. Но у меня дело чрезвычайной важности, и оно касается происходящего у вас в лагере.

— Если Абверу кажется, что дело срочное, — Акерманн улыбнулся, не скрывая сарказма, — тогда любую работу можно отложить. Пройдемте, вы приехали издалека, из самой Варшавы. Обсудим все за чашкой кофе.

Они зашли в администрацию. Пока они усаживались за небольшой стол для совещаний под висевшей на стене картой лагеря, лейтенант Фромм принес им кофе.

— Начальника задержали еще на день в Берлине, он встречается с оберштурмбанфюрером Эйхманом и рейхсфюрером Гиммлером.

— Я так и понял, — ответил Франке, услышав в голосе эсэсовца нотки превосходства. Формально Франке был выше чином, однако политическая конкуренция за доступ к уху фюрера между Абвером, которым руководил Геринг, с одной стороны, и СС, подчинявшейся непосредственно Гиммлеру, с другой, ни для кого не была секретом. Этот Акерманн, рассудил Франке, скорее всего, прибегнет к протекции своего начальства. Но Франке намеревался поставить его на место.

— Так что прошу вас, — произнес Акерманн, взглянув на часы, — я не хочу показаться грубым, но меня ждет много дел.

— В таком случае, сразу к делу. Я предполагаю, что кто-то проник в ваш лагерь, майор.

— Проник в лагерь?

— Да, некто был сброшен с самолета неподалеку отсюда. Возможно, в качестве разведчика, чтобы способствовать освобождению лагеря союзниками. Или с какой-то другой целью, — Франке поставил чашку на стол.

— С какой? — Акерманн откинулся назад и скрестил ноги, всем своим видом демонстрируя скептицизм.

— Может быть, чтобы найти здесь кого-то.

— Никто не может попасть сюда незамеченным, — начальник лагеря смотрел на Франке, недоверчиво щурясь. — И зачем? Вы же видели евреев, которых вывезли из Варшавы. Вы должны иметь представление о том, что здесь происходит. Только полный идиот согласится оказаться здесь по своей воле.

— Может быть, им надо кого-то вывезти, — Франке посмотрел прямо в глубоко посаженные глаза майора.

— Я уверен, вы обратили внимание на меры безопасности при въезде сюда. У нас тут двойная колючая проволока. Под током. Ее круглые сутки патрулируют охранники с собаками. У каждого заключенного есть номер, проверки проводятся ежедневно. Любое въезжающее и выезжающее транспортное средство тщательно обыскивается.