Одиссея капитана Блада

заметил Блад и тихо скомандовал: – Вперед, за мной!Неслышно, как тени, повстанцы, пригибаясь, пробрались вдоль поручнейкормовой части палубы на шкафут note 30. Кое-кто из повстанцев был вооруженмушкетами. Их добыли в доме надсмотрщика и вытащили из тайника, гдехранилось оружие, с большим трудом собранное Бладом на случай бегства. Уостальных были ножи и абордажные сабли.

Со шкафута можно было видеть всю палубу от кормы до носа, где, на своюбеду, торчал часовой. Бладу пришлось тут же им заняться. Вместе с двумятоварищами он пополз к часовому, оставив других под командой того самогоНатаниэля Хагторпа, который когда-то был офицером королевскоговоенноморского флота.Блад задержался ненадолго. Когда он вернулся к своим товарищам, ниодного часового на палубе испанского корабля уже не было.

Испанцы продолжали беззаботно веселиться внизу, считая себя в полнойбезопасности. Да и чего им было бояться? Гарнизон Барбадоса разгромлен иразоружен, товарищи на берегу, став полными хозяевами города, жадноупивались успехами легкой победы. Испанцы не поверили своим глазам, когда их

внезапно окружили ворвавшиеся к ним полуобнаженные, обросшие волосами люди,

казавшиеся ордой дикарей, хотя в недавнем прошлом они, видимо, были

европейцами.Песня и смех сразу же оборвались, и подвыпившие испанцы в ужасе изамешательстве вытаращили глаза на дула мушкетов, направленные в упор наних.Из толпы дикарей вышел стройный, высокий человек со смуглым лицом исветло-синими глазами, в которых блестел огонек зловещей иронии, и сказалпо-испански:

– Вы избавитесь от многих неприятностей, если тут же признаете себя

моими пленниками и позволите без сопротивления удалить вас в безопасноеместо.

– Боже мой! – прошептал канонир, хотя это восклицание лишь в малой

степени отражало то изумление, которое он сейчас испытывал.

– Прошу вас, – сказал Блад.