Одна маленькая ложь

Силюсь собрать волю в кулак и уйти. Выдыхаю, закидываю руки ему на шею и смотрю ему в глаза. У меня нет слов. Нет и все. Кусаю нижнюю губу. Он смотрит на мой рот, губы у него чуть приоткрываются. И я, недолго думая, выжимаю из себя:

– Может, для начала перестанешь меня смущать?

Эштон медленно кивает, словно обдумывая эти слова. Молчит, а потом спрашивает:

– А что, если я нечаянно, а ты все равно смущаешься? Тебя так легко смутить.

Это точно: щеки у меня вспыхивают, и я закатываю глаза.

– Значит, следи за собой лучше.

Руки Эштона скользят вверх-вниз по моим бокам и спине, чуть касаясь мизинцами ягодиц.

– Хорошо. Что еще? Давай, Ирландка, выкладывай все как есть.

Покусываю щеку изнутри и думаю. Что же еще сказать? Чтобы он больше не смотрел на меня так? Чтобы перестал меня касаться? Перестал быть таким сексуальным? Нет… Если быть до конца честной с самой собой, сейчас меня это не беспокоит. Может, дело в том, что я пьяна.

– Конечно, мы можем снова пойти к тебе в комнату и.

– Эштон! – Стукаю его кулаком в грудь. – Ты переходишь все границы!

– Мы давно их перешли. – Внезапно он обхватывает меня и прижимает к себе так, что я чувствую каждую его клеточку. На миг мое тело отвечает само по себе, тянется к нему каждым нервным окончанием.

Наконец мозгу удается разорвать магнетическое притяжение. Ощутимо щиплю его за бицепс, он морщится и ослабляет руки.

Но он еще не готов отпустить меня, и его ладони снова у меня на бедрах.

– Упрямая. Вот такой, Ирландка, ты мне особенно нравишься. Я пошутил.

– Нет, ты не шутил. Я чувствую. – Откидываю голову назад, приподнимаю бровь и смотрю на него с намеком.

Он хохочет.

– Ирландка, ничего не могу с собой поделать. Ты пробуждаешь во мне все лучшее.

– Значит, это для тебя главное?

– Некоторые так считают…

– Поэтому ты… у тебя столько женщин?

Эштон довольно ухмыляется.

– Что ты хочешь сказать, моя сладкая Ирландка? «Поэтому ты трахаешься со всеми подряд?»

Молчу и с любопытством жду его ответа.

На лице у него появляется странное выражение, словно пробегает тень.

– Просто я таким образом расслабляюсь. Это помогает мне забыть… о некоторых вещах. – Улыбаясь одними губами, он добавляет: – Думаешь, ты меня всего просчитала?

– Думаю, ты напыщенный, похотливый, самовлюбленный придурок. Как-то так. – Все, пора завязывать с алкоголем. Опять налицо синдром развязанного языка. Еще чуть-чуть – и расскажу ему про свой сон.

Он медленно кивает.

– Все так. А тебе будет легче, если я вдруг изменю своим привычкам?

– Думаю, твоей подружке точно полегчает.

– А если бы у меня не было подружки?

Не замечаю, что мои ноги перестают двигаться, пока он тоже не останавливается.

– Ты… ты порвал с Даной?

– А если и порвал? Это имеет для тебя значение?

Боюсь, голос меня подведет, и молча качаю головой. Нет, умом я понимаю: это не имеет значения, потому что все равно Эштон весь неправильный.

– Никакого? – Он смотрит на мой рот и говорит таким тоном… Нежным, тревожным, чуть ли не обиженным.

Мое тело само рвется к нему, руки сильнее обвивают за шею, притягивая теснее, чтобы утешить и подбодрить. Что же я чувствую к Эштону?

Медляк закончился, заиграли ритмичную песню, а мы так и стоим вплотную друг к другу.

Знаю, что не должна этого делать, но не могу удержаться.

– А то, что ты написал в записке. Почему?

На миг Эштон отводит глаза и стискивает зубы. Потом снова смотрит мне в глаза, и я вижу в них решимость.

– Потому что ты, Ирландка, не нужна мне как девушка на одну ночь. – Он склоняется, целует меня в подбородок и шепчет: – Ты нужна мне навсегда.

Эштон опускает руки и поворачивается. Сердце стучит в горле. Стою и смотрю, как он спокойно идет к столу и берет свою куртку.

А потом уходит.

Глава одиннадцатая. Притяжение

Ты нужна мне навсегда. Не могу отделаться от этих слов. С того самого момента, как они слетели с его идеальных губ, они неотступно со мной. Они преследовали меня, когда я пьяная возвращалась домой, залезли вместе со мной в кровать и остались со мной до пробуждения утром.

А еще я не могу стряхнуть с себя ощущение, которое охватило меня, когда он произнес эти слова. Длившееся весь вечер, когда он был рядом. Не могу объяснить, что именно я чувствовала, но точно знаю: такое со мной впервые. Оно со мной и сейчас, хотя я протрезвела.

Меня влечет к Эштону Хенли. Ну вот, я призналась в этом. Не ему, не Риган, не кому-то еще… Однако я призналась себе самой, и теперь надо понять, что с этим делать. Меня тянет к типу, с которым я по пьяни обжималась на той вечеринке, и он оказался повернутым на сексе, да еще и лучшим другом и соседом по дому с моим нынешним дружком. Постой. А вдруг он действительно свободен? Эштон так и не ответил. И хотя он всеяден, вопрос остается открытым.

Лежа в постели и глядя в потолок, я уяснила для себя одну вещь. Мое тело подняло мятеж против моего же разума и сердца, а заливать в него алкоголь – это все равно что вручить ему набор ножей.

Мои мысли прерывают стоны Риган.

– Ох уж этот «Джек Дэниэлс»…