Одна ночь меняет все (СИ)

Ели мы молча, Алек читал учебник по химии, следующим уроком у него шёл важный тест, а я пытался ни о чём не думать и не замечать взглядов с противоположного конца столовой: тоскливого от Лоры и испепеляющих от её подруг.

Я так долго зомбировал взглядом двери, что чуть не пропустил секунду, когда за ними мелькнул знакомый силуэт.

- Ты куда? – оторвал взгляд от книги Алек, когда я вскочил.

- Я быстро.

Райли я так и не нагнал, что-то привлекло её внимание, она оглянулась и, заметив меня, быстро юркнула к лестнице на второй этаж. Пока бежал за ней, даже не представлял, что такого могу ей сказать. Во мне будто инстинкт сработал – просто догнать, а там… Зачем? Для чего? Бог знает…

А теперь она ускользнула.

«Всё-таки избегает», - мрачно подумал я.

- Ты что это? За Пейдж всё гоняешься?

У открытой дверцы шкафчика стояла Пэм, на её наглом лице поблёскивала ехидная ухмылочка. Стерва подбоченилась и жевала жвачку, то ли с вызовом, то ли с приглашением поглядывая на меня.

- Только с Лорой расстался, времени не теряешь, выбираешь, кого бы завалить… ммм… - Она улыбнулась ещё шире и ещё более призывно. – Завалил бы... ммм…

Продолжение повисло в воздухе.  И было не понятно, шутит Пэм или нет. Хотя, наверное, нет, судя по блеску в глазах.

- Спасибо, не интересует, - совсем не вежливо отклонил я её предложение.

- Какой разборчивый, только подумайте, - пропела она, ничуть не обидевшись, и захлопнула шкафчик. - В таком случае Пейдж не советую.

- Да, ты у нас эксперт!

- А то!

Она улыбнулась через плечо и, покачивая бёдрами, поплыла по коридору.

На ум невольно опять пришли слова Алека про «спросить у Пэм», но я потряс головой и в очередной раз повторил про себя: «Никогда».

Вернувшись в кафетерий, я плюхнулся на свой стул и подвинул поднос с уже остывшим обедом.

- Пойдём вечером в «Круг», надо развеяться. Не день, а дерьмо, - протянул я.

Алек поверх учебника взглянул в мою сторону.

- Какие резкие перемены в настроении.

Хотелось огрызнуться, но я лишь повторил своё:

- Тебе показалось.

~ ~

Через пару дней к моему дерьмовому настроению прибавилось не менее дерьмовое настроение Ника: он, видите ли, с Розалин поссорился. Я редко видел брата спокойным, а тут он даже меня задеть не пытался, хотя, кажется, это уже вошло у него в привычку.

- Вы же не отлипали друг от друга, что произошло?

- Ничего приятного, - ровным тоном ответил Ник, - и если ты не заткнёшься, я уйду наверх.

Развалившись на диване в гостиной, он щёлкал пультом от телевизора.

- Боже, Ник, ты похож на девчонку. Ну, и вали, я буду только счастлив!

Я попытался отобрать у него пульт, но брат увернулся.

- Не дождёшься, - усмехнулся он, но тут же снова помрачнел.

Я сидел с графическим планшетом, делая пером набросок, который с каждым штрихом всё более явно превращался в знакомую мне девичью фигуру. Какофония с экрана отвлекала, поэтому вскоре я вышел на задний двор, чтобы спокойно покачаться в шезлонге и закончить работу.

Райли бегала от меня и уже дважды пропустила совместные занятия, а сегодня не пришла в художественную студию. Её мольберт стоял одиноко, в пустой глазнице нарисованного окна занимался весенний пейзаж, но она не явилась дорисовывать его. Мне хотелось прибавить что-то от себя, только неэтично лезть в чужую работу.

Я ещё немного поигрался с наброском, выписывая задумчивое неопределённое выражение лица, с которым Райли обычно смотрела на меня, потом поднялся к себе в комнату.

Когда был в душе, готовясь ко сну, в дверь ванной забарабанили.

- Эйван! – ломился Ник. – Эйван!

Я мог бы поиронизировать по этому поводу, но паника в требовательном голосе брата остановила меня.

Наскоро вытерев себя и накинув одежду, я вылетел в коридор из ванной. Из сбивчивых объяснений я понял только, что что-то случилось с Розалин, и ему срочно надо в Порт-Анджелес.

Он бы давно уже в одиночку долетел хоть до канадской границы, только мать, верно расценив его состояние, не пускала его одного за руль.

Вскоре мы мчались по тёмному шоссе. Ехать до города было в районе часа, но я втопил педаль газа и сделал всё возможное, чтобы сократить время в пути.

Ник сказал, что на Розалин было совершено нападение в клубе, и что она сама позвонила ему из больницы. О её состоянии и последствиях произошедшего он умолчал, а может и сам не знал подробностей.

Здание Порт-Анджелеской больницы было белым и безликим. Как и положено подобному месту. Тёмное небо, кажется, задевало крышу. Не хватало лишь молний, способных поразить это безнадёжное место и разрушить до основания.

Пока я рулил по стоянке, от «парадного» входа отъехала карета скорой помощи, тревожные звуки сирены затихали вдали, когда мы с Ником выбирались из машины. Вернее, я вышел, а Ник вылетел. Сюда я гнал во весь опор и нарушил целую кучу правил – уже предвкушал все собранные штрафы – и всё, чтобы достигнуть города в рекордно короткое время.