Одна ночь: открытий

Пробираясь сквозь толпу, мощные удары «Prituri Se Planinata» NiT GriT задевают мой слух, я подхожу к бару и бью свой пустой стакан двадцаткой. «Водка с тоником», — требую я. «И текила». Мой заказ доставляется поспешно, сдача — так же быстро, и я немедленно выбрасываю текилу, а за ней и водку. Жидкость доходит до моего живота, я закрываю глаза и нащупываю горло. Но меня это не останавливает. «Опять то же самое», — кричу я, когда он закончил с парнем рядом со мной. Онемение всего — моего разума, моего тела, моего сердца — усиливается с каждым глотком алкоголя, чувство несчастья быстро ускользает. Мне это нравится. Создается определенное чувство отстраненности.

Я прислоняюсь к перекладине и оглядываю клуб. Мой взгляд скользит по толпам людей, я не тороплюсь, мой напиток прижимается к моим губам, гадая, не говорит ли мне, что отсутствие срочности затеряться среди толпы и нанести ущерб здравомыслию джентльмена, работающего неполный рабочий день, мое подсознание, говорящее мне не быть сукой, что мне нужно бросить пить, протрезветь и хорошенько подумать о том, что происходит и почему.

Может быть.

Вероятно.

Несомненно.

Возможно, я нахожусь на пути к пьяному ступору, но я все еще могу оценить тот бездействующий безрассудный ген, который заставлял меня охотно искать клиентов моей матери и опускаться до уровня, который я не могу принять. Чувствуя знакомое шипение внутреннего фейерверка, мои глаза теперь бегают по клубу менее небрежно, более в панике, и я замечаю, как он приближается ко мне.

Вот дерьмо. Любые мысли, которые у меня были, что Миллер не сдержит меня в данных обстоятельствах, были разрушены. Он выглядит смертоносным, и я явно являюсь единственной целью его гнева.

Он дает это мне, его губы прямые, его глаза темные, и берет напиток из моей руки. «Никогда больше не служи этой девушке», — рявкает он мне через плечо, не отрывая глаз от меня.

«Да, сэр», — робко отвечает сзади.

«Убирайся, — выдыхает мне Миллер. Он едва сдерживается. Быстрый взгляд через его плечо подтверждает, что София стоит напротив клуба, болтает с мужчиной, но ее глаза устремлены в нашу сторону. Заинтересованные глаза.

Мои плечи распрямляются по собственной воле, и я забираю свой стакан позади себя. «Нет», — шепчу я, прежде чем сделать глоток.

«Я говорю один раз».

«И я говорю тебе один раз».

Он снова тянется за моим стаканом, но я отстраняюсь и пытаюсь убежать, проскользнув мимо Миллера. Я не ухожу далеко, как Миллер останавливает меня за руку. 'Отпусти.'

«Не устраивай сцен, Оливия», — говорит он, забирая напиток у меня из рук. «Ты не останешься в моем клубе».

'Почему?' — спрашиваю я, не в силах удержать его от меня. — Потому что я вмешиваюсь в твой бизнес? Меня резко остановили и развернули.

Он прижимается ко мне лицом, так близко, я уверена, что может показаться, что он целует меня издалека. «Нет, потому что у тебя чертовски мерзкая привычка позволять другим мужчинам пробовать тебя, когда ты злишься на меня». Его взгляд опускается на мой рот, и я могу сказать, что он борется с желанием справиться с этим — попробовать меня. Его горячее дыхание на моем лице сжигает часть моего гнева, уступая место новой жаре. Но он отстраняется, лицо выпрямляется и делает шаг от меня. «И я не буду дважды думать, чтобы сломать их пополам», — шепчет он.

«Я действительно зол на тебя».

'И я тоже.'

— Ты сказал, что скучал по ней. Я слышала это, Миллер.

'Как?' Он даже не отрицает этого.

«Потому что она позвонила мне».

Его дыхание становится глубже. Я это вижу и слышу. Меня схватили и развернули, грубо толкая вперед.

«Поверь мне, — плюет он. «Мне нужно, чтобы ты мне доверяла».

Он грубо толкает меня сквозь толпу, пока я отчаянно пытаюсь цепляться за свою веру в него. Мои ноги нестабильны, а мой ум — тем более. Люди смотрят на нас, отступают и отодвигаются, бросая на нас любопытные взгляды. Я не трачу время на изучение их лиц… пока я не взгляну в глаза знакомому.

Мой взгляд останавливается на мужчине, моя голова медленно поворачивается, когда мы проходим мимо, чтобы не терять из виду. Я узнаю его, и, судя по выражению признательности на его лице, он тоже меня узнает. Он улыбается и пытается перехватить нас, не оставляя Миллеру выбора, кроме как остановиться. «Эй, не надо провожать молодую леди», — говорит он, давая свой напиток Миллеру. «Если она слишком пьяна, я с радостью возьму на себя ответственность за нее».

'Двигайся.' Тон Миллера смертельно опасен. 'Сейчас же.'

Парень мягко пожимает плечами, безразличный или просто не обеспокоенный угрозой, исходящей от слов Миллера. «Я избавлю вас от хлопот выгнать ее».

Мои глаза опускаются от его пристального взгляда, когда я тяжело думаю. Откуда я его знаю? Но затем я вздрагиваю и отступаю, когда чувствую, что с моими волосами играют. Холодный озноб, пробегающий по моей шее, говорит мне, что это не Миллер балуется ощущениями моей золотыми прчдями. Это незнакомец.

«Похоже на то, что было много лет назад», — задумчиво говорит он. «Я бы заплатил только за удовольствие понюхать ее снова. Я никогда не забывал эти волосы. Все еще крутит фокусы?