Одна тень на двоих

— Мне не надо в ЦКБ. Мне надо в районный роддом. Только кретины платят деньги за понты и блатных врачей, которые ничего не могут.

— За какие понты? — не понял Данилов.

— За фикус в коридоре и турецкий ковер на лестнице. Данилов, ты что? Тупой? Мне нужен нормальный, опытный, практикующий врач, у которого каждый день кто-нибудь рожает. — Марта быстро посмотрела по сторонам, не слышит ли кто, о чем они говорят. — Я и без фикуса обойдусь, мне лишь бы ребенка не уморили, а этих, которые в ЦКБ и у которых три богатых клиента в месяц, мне не надо, боже избави! Ты что? Не слушаешь?

Конечно, он не слушал. Он смотрел на нее — и не слушал.

Как бы ему заманить ее ночевать? Пообещать, что все расскажет, но только дома?

— Данилов, что ты молчишь?

— Ты собиралась уезжать?

— Я думала, что тебя нет, — призналась Марта, — и никак не могла понять, зачем же я-то приперлась!

— Подожди меня минут пятнадцать. Сейчас начнется торжественная часть, и можно будет незаметно уехать. Ты собираешься вернуться в Кратово или… останешься? — Ему показалось, что вопрос прозвучал как-то на редкость пошло, оскорбительно даже.

— А Лида? — спросила Марта. — Она не обидится?

— Нет, — сказал Данилов довольно сердито, — собственно говоря, это совсем не твое дело. С Лидой я сам все улажу.

— Тогда останусь, — решила Марта.

Разве она могла уехать, когда он сказал — оставайся?!

— Через пятнадцать минут. Постарайся никуда не исчезать. Если хочешь, можешь уехать прямо сейчас, у тебя же есть ключи. А я подъеду.

— Данилов, — спросила Марта язвительно, — с чего ты взял, что я хочу немедленно мчаться в твою квартиру? Может, я хочу побыть на приеме, в обществе приятных и умных людей? Может, я хочу съесть немного холодных устриц или что предполагается на фуршете? Может, я хочу провести вечер здесь, а не возле твоей посудомоечной машины?

— Здесь? — беспомощно переспросил Данилов. — Ну… давай проведем вечер здесь.

— Ты тут совсем ни при чем, — наслаждаясь игрой, продолжала Марта, — ты должен проводить вечер со своей Лидой, а не со мной.

Он посмотрел ей в лицо и понял, что это игра. Просто такая игра. От сердца отлегло, а он уж перепугался было.

— Значит, через пятнадцать минут, — заключил Данилов строго, чтобы она не догадалась, как он перепугался, — мне нужно еще к Знаменской подойти.

— А к родителям?

— Я уже подходил к ним, Марта.

Он ко всем уже подходил, и к нему все подходили — друзья семьи, знаменитые музыканты, знаменитые писатели, знаменитые критики — не знаменитых было на этом приеме — «друг детства» Олег-Тарасов, конкурент Марк Грозовский, мать Лиды Виолетта Ивановна, сама Лида в парижском платье. Он старался вести себя хорошо — достойно, как сказала бы Светлана Сергеевна, — но знал, что этого мало. Необходима картина полного воссоединения семьи, а он в такую картину никак не вписывался. Он вообще не подходил ни для каких определенных ему ролей — идеального сына, продолжателя дела знаменитого отца, мужа светской красавицы.

С тех пор, как в шестнадцать лет у него сдали нервы, он мало для чего подходил.

Лида, выделявшаяся из толпы неземной красотой, в отдалении, за колонной рассматривала в зеркальце свои губы и осторожно трогала их помадой. Данилов подумал, что хорошо бы уйти так, чтобы она не заметила.

Поговорив со Знаменской — «Андрюшик, как поживает мой унитаз в форме лилии?», — он уже совсем собрался сбежать и все-таки столкнулся с Лидой. Марты не было видно.

— Господи, какой ты неуклюжий!

Он присел, собирая в крохотную сумочку ключи от машины, медный номерок из гардероба, золотую пудреницу, шелковый кошелечек для визитных карточек.

Все. Больше в сумочке ничего не было, Данилов специально осмотрел пол.

— Дурацкая сумка! Второй раз за вечер открывается, и из нее все падает, а я, как идиотка, подбираю!

— Извини, пожалуйста.

— Ты что? Уезжаешь? А банкет?

— Я устал и не хочу есть. Я поеду.

— Светлана Сергеевна придет в ужас, — прошептала Лида. — Господи, ну что ты все время выдумываешь?! Почему ты не можешь остаться?!

Не мог же он сказать ей, что совершил подвиг, придя сюда! Одна мысль о том, что сейчас начнутся выступления с микрофоном и не дай бог! — к нему опять пристанут, чтобы он говорил «теплые слова», вызывала дрожь в желудке.

— Я позвоню тебе, — сказал он Лиде и легко поцеловал ее в щеку, — я должен ехать.

— Ты просто свинья, — заявила Лида, повернулась и пошла, подхватив под руку наблюдавшего в отдалении Тарасова.

Улучив момент, Тарасов оглянулся, подмигнул Данилову и показал большой палец. Лида ему явно угодила.

В том конце зала, где были камин и микрофон, произошло шевеление, вся толпа как будто придвинулась в ту сторону, прошелестела голосами и притихла.

Данилов вышел и притворил за собой, высокую дверь.

— Уезжаете? — благожелательно спросил «придверный» юноша. Данилов кивнул.

Где Марта?

Он вытащил из кармана мобильный телефон и нажал кнопку.

Гардеробный юноша выглянул и посмотрел вопросительно. Данилов отрицательно покачал головой — он был без пальто.

— Ты где? — спросил он, когда телефон ответил голосом Марты.

— Я на улице, жду тебя. Между прочим, метель.