Однажды на Диком Западе - На всех хватит. Колдуны и капуста. …И вся федеральная конница. День револьвера

Мисс Вей, чуть наклонив голову, внимательно посмотрела на меня… словно волк на ягненка, вдруг подумал я, и от этого сравнения по спине сразу промаршировала дивизия полярных муравьев. Оборотень… господи-Исусе, да я же сижу в одной комнате с волком-оборотнем!

– Слушай, – чуть более нервно, чем стоило бы, забормотал я, – может, переберемся ко мне?

– Зачем?

– Ну… там удобнее… и вообще.

«…И там, в моем старом поясе, лежат два патрона с серебряными картечинами», мысленно закончил я.

– Я бы предпочла пока остаться здесь. Возможно, у мистера Хавчика более мягкие кровати, – китаянка медленно вытянула руки вперед и несколько раз сжала-разжала пальцы. Вышло скорее по-кошачьи, чем по-волчьи, но вполне хватило, чтобы я вздрогнул. – Однако пока мы разговариваем о деле. Мистер же Хавчик – гном, и, как и всякий гном, он любит быть… информированным.

– А… ну ладно.

– Кейн… – девушка одним движением перетекла к кровати. Попытайся она сейчас коснуться меня – и уже через миг я бы с диким воплем летел сквозь окно. К счастью, мисс Вей ограничилась тем, что облокотилась на дальний от меня край.

– …я прошу прощения, что втянула тебя в это дело без твоего на то согласия. Но я бы действительно хотела, чтобы мы с тобой стали компаньонами, настоящими. У одиночки мало шансов заполучить сокровище пропавших гномов.

– У дивизии федеральной армии – тоже! – проворчал я. Конечно, нолики мистера Бернса по-прежнему плясали у меня в голове, но идти в глубь Запретных Земель! Меня и в Пограничье-то уже два раза почти угробили!

– Большая толпа привлекает к себе большое внимание, – продекламировала китаянка. – Маленькая же мышка проскользнет в щель, где не протиснется тигр.

У неё были удивительные глаза. Желтые, с черной жемчужиной зрачка… Я уже говорил это, верно? Проклятье, таким взглядом наверняка можно мужчин с ног валить не хуже бутылки или пули.

– Мне очень жаль, – я встал с кровати. – Но мой ответ – нет! Всего хорошего, мисс Вей!

Наверное, скажи она хоть что-нибудь – любое слово! – и я бы остался. Но девушка молчала. Лишь когда я вышел из номера и замер около двери, набираясь решимости уйти прочь, из номера донеслось что-то вроде сдавленного стона… перешедшего в низкое, хриплое рычание.

В следующий миг я был уже посреди улицы.

* * *

– Плохие новости для тебя, Эй-парень!

Гоблинский рык – далеко не самый приятный будильник на свете. Особенно, если как раз в этот момент вам снилось… точнее, снилась прекрасная…

– Па-адъем!

Я сел на кровать и с ненавистью уставился на гоблина. Он, как и следовало ожидать, ухмылялся.

– Давай я попробую угадать, что за новости ты принес? – процедил я. – Те сорок пять долларов пропали, с концами. А все потому, что инвестиции, сделанные одним безмозглым гоблом, оказались…

– Мимо. Речь идет о твоей голове, Эй-парень.

– …пшиком, чего и следовало… ЧТО ТЫ СКАЗАЛ?

– У тебя есть час, чтобы убраться из города. Два, если повезет.

– С чего ты взял? – я оглянулся в поисках штанов. Далеко удрать они не могли, хотя, говорят, в Запретных Землях и с привычными вещами порой случаются странности. Взять, например, историю про говорящие кальсоны шерифа Остина, которая попала даже в газетку нашего графства…

– Опять знакомая фея нашептала?!

– Фея или нет, но четверть часа назад Билл Шарго, садясь в седло, велел одному из своих людей: «Пока я не вернусь, глаз не спускать с этого Кейна! А попробует смыться…», – гоблин выразительно провел лапой по горлу. – Ты как, сильно жаждешь дождаться его возвращения?

Штаны нашлись под кроватью, туда же спрятался и оружейный пояс. Теперь бы еще понять, куда в пустой комнате задевалась шляпа…

– Я жажду доказательств, что все это – не пьяный бред одного зеленошкурого прохвоста…

– Если ты спустишься вниз, в зал, – начал гобл, почему-то махнув при этом лапой в сторону окна, – то увидишь за крайним справа столом двух шерифовых прихвостней, Сэма-говоруна и Лохматого.

– И что с того? Даже помощникам шерифа, если они еще не зомби, хочется жрать и напиваться.

– Думаешь, они заглянули к Маку лишь затем, чтобы залить в себя по пинте колорадского светлого? Валяй, Эй-парень. Спускайся, выходи на улицу… если у тебя среди барахла завалялась мифрильная кольчужка, глядишь, отделаешься при этом всего-навсего синяком на полспины.

– Синяком? – зачем-то переспросил я.

– Сэм, чтоб ты знал, предпочитает стрелять в спину.

– Он и спереди неплохо управляется, – пробормотал я, вспомнив сегодняшнюю охоту на вампира в салуне. – Но… какого тролля нужно этому проклятому шерифу?!

Толстяк ответил не сразу. Сначала он поскреб когтем пол, отщипнул от одной из досок длинную щепку и принялся ковырять ею в пасти.

– Поняшия не мею, – наконец прошепелявил он. – Но бушь я на твоем меште, не штал бы шдать Билли-боя, шотбы шадать ему етот вопрошь.

– Но ты не на моем месте.

– Шертовски верно подмешено, Эй-парень.

Я задумчиво посмотрел на окно. Прошлой ночью Толстяк вылез наружу именно через него, но повторять его подвиг среди бела дня… трех подряд переломов братца Фила лично мне вполне хватило, чтобы усвоить – прыжки с высоты опасны.