Однажды в Африке…

Разговор их был прерван появлением матроса-горевестника, и Симанго решил оставить тему своего соседа. И правильно сделал, ибо на решетке сверху загремели солдатские ботинки, а четверо «бакомбо» с офицером во главе уже глядели в полуосвещенную преисподнюю с целью спуска вниз на предмет поиска того, кто мог бы там скрываться. И тогда оба кочегара быстро и почти незаметно переглянулись. Перед сдачей вахты их предстояло чистить топки. Одну из них они собирались освободить от шлака примерно через час. Но была ли нужда откладывать эту работу? Муйико с противным лязгом вытащил из кучи кочегарских орудий труда лом, его напарник ногой отворил дверцу топки, и работа закипела. Пласты раскаленного шлака были взломаны за пару минут, и Симанго тут же стал работать гребком с длиннющей рукояткой, вываливая их из топки так, чтобы они пошире разлетались по железному полу кочегарки. Муйико бросил лом и тут же стал их поливать водой из резинового шланга. Струя была вялой и он вовсе не стремился погасить пышущие жаром ломти шлака, а просто делал это, чтобы вызвать вонючий серо-водородный запах, поднимавшийся наверх, туда, где блестели на ступеньках трапа военные башмаки. Они замерли, остановив свое движение вниз по длинному и довольно крутому трапу. Собственно говоря, у солдат не было четко поставленной цели осмотреть именно кочегарку (о существовании угольного бункера рядом с ней они, скорее всего, и не знали), просто им было велено ходить по пароходу и осматривать все помещения подряд. И, возможно, они помнили поговорку о том, что искать надо там, где есть то, что ищешь. Уверенности в этом у них не было, и это, видимо, отбивало охоту усердствовать. А внизу, куда им предстояло спуститься, они видели теперь форменное безобразие. Кучи стреляющего искрами красного шлака повсюду, и еще этот омерзительный запах, который вместе с паром и с наглой безудержностью поднимался им навстречу. Офицер что-то резко сказал на понятном только всем четверым языке, и группа, стуча по ступенькам трапа, поднялась наверх и захлопнула за собой дверь.

Муйико хотел что-то сказать, но Симанго, на правах старшего по возрасту, остановил его царственным жестом.

— Сейчас не время для слов, Муйико. Мы еще будем говорить, когда все закончится.

— Не будем тогда спешить с уборкой. Пусть еще немного подымит и повоняет то, что разбросано на полу.

— Верно. Если эти бакомбо еще стоят со своими ружьями наверху, пусть нюхают, пока им не надоест.

Министру Джозефу Китиги из его темного угла в угольной яме все, происходившее в кочегарке, видно не было, и он чисто физически ощущал поток протекающего мимо времени, и ему все время хотелось как-то его затормозить. Он знал, что, пока он сидит на жестком ящике, сколоченном их занозистых досок, он живет и должен радоваться тому, что он еще жив. Ибо как только его выведут, подталкивая прикладами, наверх, пойдет уже обратный отсчет времени…

Не прошло и часа после этого, как даже в трюмные помещения проник грозно-пугающий и уже заранее победный рев вертолетных моторов, загремели взрывы где-то наверху, пошла беспорядочная стрельба, но в кочегарке и в машине еще не знали, что началась атака правительственных войск вдоль берега Мфолонго. В машине, впрочем, знали больше. Там по-прежнему, не прерываясь, шел ремонт, и помощники механика Шастри и все машинисты возились у шатунно-кривошипного механизма правого колеса. Их хмуро-сосредоточенные лица блестели от пота и от мазков машинного масла. Перед тем, как началась атака, к ним почти скатился по гулкому железному трапу офицер мятежников и приказал готовить машину к действию. Возможно, окомбовцы собирались погрузить на «Лоалу» две — три роты своих солдат и высадить десант где-нибудь в тылу наступающего вдоль реки противника. Но механик Шастри, хоть и трусил в душе, ответил ему достаточно твердо, хотя и с оттенком сожаления, что машина совершенно не готова к пуску. При этом он красноречиво указал масляными пальцами на разобранные части упомянутого уже механизма, которые даже у профана вызвали бы такое впечатление, будто он находится рядом с больным, у которого все еще не закончена операция, хотя и вовсе не опасная, но с которой надо считаться. Офицер тогда выругался, и рука его какое-то время ерзала по кобуре с пистолетом, но Шастри с оскорбительной быстротой свой разговор с ним прервал и повернулся к звякающим разводными ключами машинистам. Он отчасти напоминал в тот момент Архимеда после взятия Сиракуз, но только без фатального исхода встречи ученого с вошедшим в его дом вражеским воином.