Однажды в Америке

– Угу! Раз в пятнадцать. – Я улыбнулся и чмокнул любимую в нос. Выглядела она… смешно. Нет, если бы она предстала в полном параде – в спортивном топе, туго обтягивающем крепкую грудь, с закрепленным сверху номером, в беговых шортах, красиво обрисовавших накачанную попку, то выглядела бы сногсшибательно. Но дело в том, что поверх всего этого на нее были надеты моя старая куртка и мои же старые зимние тренировочные штаны с начесом. Впрочем, все окружающие выглядели соответственно… А куда было деваться? Сегодня четырнадцатое ноября, и ночью здесь, в Нью-Йорке, были заморозки. Небольшие. Градуса три-четыре. Но ледок на лужицах пока не растаял. Ибо к настоящему моменту температура едва перевалила за ноль градусов. Нам же предстояло проторчать на старте еще не менее часа. И это еще хорошо, что благодаря мне нас с Аленкой определили в группу «Би», которой, если честно, ни она, ни даже я по уровню вот совсем не соответствовали. Уж больно давно мы не бегали подобные дистанции… Но тут сыграла роль моя золотая олимпийская медаль. Да и слава богу. Потому что стартовать в других группах было намного муторней. В нашей-то было записано всего человек триста, что тоже, конечно, толпень немаленькая, но в следующей за нашей – «Си» – числилось уже около двух тысяч. А в «Ди» – больше пяти! Причем маршрут сразу после старта выходил на мост Verazzano-Narrows, длина которого с подъездными путями составляла более четырех километров. То есть все эти тысячи оказывались зажаты не только между правым и левым отбойниками, но и, так сказать, между небом и водой. И это означало, что даже группа «Си» будет вынуждена километра три-четыре, пока более-менее не растянется, бежать, едва ли не толкаясь локтями и прокладывая себе путь в обход тех, кто на старте решил не разгоняться. А мы, если уж совсем по чесноку, даже на «Си» не тянули. Только на «Ди». А Аленка, может, даже и на «И».

– Ром, а если мы-ы-ы… ну, отстанем, нас могут как-то оштрафовать?

– За что?

– Ну-у-у… мы же мешаться будем. Тем, кто бежит за нами. Их же вон сколько, а ты говорил, что нас в эту группу записали больше за твои прошлые заслуги… – Я огляделся по сторонам. Народу вокруг было действительно до хрена. Не меньше сорока тысяч человек… Ну дык сегодня, четырнадцатого ноября, стартовал один из шести главных мировых мейджоров марафонского бега Нью-Йоркский марафон. Другими пятью были Бостонский, Чикагский, Лондонский, Берлинский и Токийский. Обычно Нью-Йоркский марафон проводился в первое воскресенье ноября, но в этом году почему-то его перенесли на второе. Может, из-за того, что первое воскресенье последнего месяца осени в этом году выпало на седьмое ноября – день Великой Октябрьской социалистической революции? Шучу…

– Не волнуйся. Это наша группа «Би» стартует почти сразу же после профи из группы «Эй», потому что все равно никому из нашей группы догнать их не светит. Остальные же группы будут запускать уже через более долгие промежутки. Так что успеем растянуться, прежде чем нас кто-то догонит.

– А-а-а, понятно… – Аленка кивнула, потом пару мгновений подумала и заявила: – Но знаешь что – ты со мной долго не беги. Сразу иди в отрыв и за меня не беспокойся. Я справлюсь.

Я обнял жену и, не удержавшись, снова чмокнул ее в нос.

– Не волнуйся. Я ведь не собираюсь рваться на какие-нибудь высокие места. Для этого надо было серьезно готовиться, а не так, как сейчас. Так что моя цель – просто пробежать весь марафон. Поэтому мост мы с тобой точно пройдем вместе, а уж потом я слегка прибавлю. Хорошо?

Аленка просияла улыбкой и, потянувшись, чмокнула меня в щеку.

За прошедший год произошло очень много событий, после которых я начал сильно подозревать, что все мое послезнание вскоре может пойти псу под хвост. Просто потому, что ситуация в мире изменится настолько, что перестанет быть как-то похожей на то, что я помнил.

Во-первых, здесь все-таки случилась Чернобыльская катастрофа. В апреле восемьдесят шестого ее удалось предотвратить, причем произошло это, скорее всего, благодаря моим усилиям, а вот в мае девяносто третьего она догнала-таки мир… Причем последствия от «нового Чернобыля» оказались куда более серьезными.