Однажды в Америке

— Мне позвонили соседи. Сказали, что мама заболела. Она там. — Брат показал рукой в сторону спальни.

— Что с ней? — спросил я и, не дожидаясь ответа, торопливо направился к дверям спальни.

— Не надо ее беспокоить. Она только что уснула. Недавно приходил доктор и дал ей лекарство, — пролаял брат мне в спину. Я вернулся.

— Что с ней такое?

— Тебе и впрямь интересно? — ехидно произнес он. — Мне смешно глядеть на твою показную обеспокоенность. Что-то я не слишком часто видел тебя здесь в последнее время, а?

— Я не появляюсь именно из-за этого твоего ехидства. И потом, меня просто тошнит от этой помойки. Какого черта вы не хотите перебраться в какой-нибудь приличный район в верхней части города? Я же говорил, что оплачу все расходы. Может быть, тогда я поселился бы с вами.

— Ну, во-первых, этого не хочет мама. Она привыкла жить здесь. И здесь живут все ее друзья.

— Сплетники и лентяи, — проворчал я. — Кроме того, здесь просто невозможно дышать от вони.

Я сразу же пожалел о сказанном, поскольку вовсе не хотел выводить его из себя.

— Сплетники, лентяи, и здесь воняет, — горько произнес он. — Люди, которые здесь живут, недостойны моего большого, отважного, бандитствующего братца. Кем ты, к черту, себя воображаешь? — Он с презрительной усмешкой посмотрел на меня

— Я имел в виду вовсе не это, — извиняющимся тоном ответил я.

Он не услышал. Ему хотелось побольнее уколоть меня.

— Скажи-ка, тебя все еще называют Башкой с Пером? Значит, Башка с Пером слишком хорош для того, чтобы жить здесь? Ты что, считаешь, что сделан не так, как другие люди? Ты, бандит, который носит нож и пистолет так же, как заслуживающие уважения люди носят ручку и карандаш? Который для храбрости одурманивает себя наркотиками и алкоголем?

— Я не употребляю наркотики. Мы лишь изредка курим опиум, но это не приводит к появлению зависимости, — мягко возразил я, не желая спорить с братом.

— Значит, курить опиум — это не употреблять наркотики? Это не вызывает зависимости? — усмехнулся он. — И, кроме того, ты считаешь, что для запугивания людей требуется особая храбрость? И ты думаешь, что деньги можно добывать, только воруя и грабя? И ты не признаешь ни Бога, ни мнения других людей? И вместе со своими дружками считаешь себя выше закона и морали, да? Вы примитивно полагаете, что хорошо лишь то, что незаконно, а законопослушные граждане — это скопище недоразвитых молокососов. Вы представляете себя романтическими персонажами, этакими современными Робинами Гудами, верно? Можешь не отвечать мне, я знаю твой образ мыслей.

— Эй! — рявкнул я. — На кой черт ты каждый раз заводишь этот паршивый разговор? Давай кончим эту игру в Каина и Авеля. Я пришел не для идиотских споров, а для того, чтобы увидеться с мамой.

— Ты пришел увидеться с мамой, — передразнил он меня. — Кстати, а кто позволил тебе перенести тело отца на другой участок и поставить на его могиле новое надгробие? Со стороны сына, который не оказывал ему никакого уважения при жизни и не прочитал ни одной молитвы во спасение его души, такая трогательная забота под занавес весьма сильно пованивает. Ты ни с кем не посоветовался. Ты, как всегда, поступил по собственному усмотрению. Какого черта ты не можешь хоть что-нибудь сделать так, как полагается порядочному человеку?

— Эй! — с угрозой проворчал я. — Не перегибай палку, я ведь могу и позабыть, что ты мой брат. Хватит доставать меня разговорами о порядочных людях. Ты что, и впрямь считаешь себя чем-то таким? Себя и своих дружков-газетчиков? Не пудри мне мозги болтовней об идеалах и чистых деньгах. Кто был замешан в недавнем скандале с использованием машин «скорой помощи»? Разве не такие же парни из газет? И откуда организаторы цифровых лотерей узнают о том, какие числа появятся в газетах еще до выхода их из печати? Любой политик может за деньги заказать себе в газете красивую байку про свою жизнь, а ребята, дающие в газеты рекламу, покупают с ее помощью даже таких высоконравственных и порядочных людей, какими являются издатели газет. И ты хочешь сказать, что вы не прибегаете к насилию? Ты что, никогда не слышал о законопослушных издателях, силой заставляющих продавать свои газеты в киосках? И о том, что они нанимают разную шпану, чтобы прекратить забастовки разносчиков? Кто у них работает в отделах сбыта? Да те же самые бандиты. Ладно, хватит с меня этих дерьмовых разговоров. Порядочных людей не бывает. Весь мир продажен тем или иным образом. Просто большинство обманывают себя и уверяют себя в том, что они честные люди. А мы подходим к этому примитивно. Мы ходим с оружием. Ну, и какого черта ты добиваешься, цепляясь ко мне при каждой встрече? Ты ведешь себя, как сварливая старуха.

Выговорившись, я повернулся к брату спиной и, не дожидаясь ответа, прошел в спальню. Мама тяжело дышала во сне. Я поцеловал ее в щеку, сунул ей под подушку пятьсот долларов и на цыпочках вышел из комнаты. Брат снова курил и читал свою газету

— У нее что-то с сердцем? — спросил я. Он молча кивнул, не отрывая глаз от газеты. — И насколько серьезно? — спросил я.