Однажды в Мидлшире

Дерево вздрогнуло. Джо попытался отдернуть руку, но она будто приклеилась. Он вскрикнул. А потом вскрикнул снова, громче, и застыл с вытаращенными глазами.

– Джо!

Садовник схватился за него, пытаясь оттащить, но вдруг поперхнулся и замер. Эймос заскрипел. Он бросился к дереву и крепко его обнял, его рука превратилась в длинную ветку, которой он обвил руку Джо и потянул в сторону, но и это не сработало.

Дед и внук стояли, бледные, и пялились в пустоту. По стволу текла кровь, но они этого не видели.

Перед их глазами стояла мидлширская ночь 1804 года. Темнел сад. И гремели выстрелы.

– Мне нужно поговорить с вами, Сьюзан, – сказал призрак Диглби. – И это будет очень тяжелый разговор. Я думаю, рано или поздно вы и так все узнаете, раз уж ваш мальчик подружился с лесными духами… И если Бушби действительно удастся их вылечить. Но тогда я не смогу освободиться. Джеймс ушел, а я не хочу быть здесь в одиночестве, в качестве музейного привидения. Да, не переживайте из-за Джеймса, Сьюзан. Он сейчас очень счастлив. Ему выпало редкое везение – он ушел от любимых к любимым. Теперь моя очередь. Если вы мне позволите.

– Я?

Призрак кивнул.

– Вы уже многое знаете, о многом догадались, но еще не поняли, что это значит на самом деле. Я и сам до конца не уверен… Но должен попробовать. Выслушайте меня, Сьюзан. И постарайтесь не возненавидеть старого гордеца.

– Я был ужасным отцом своим детям, – говорил призрак. – Эсмеральда была права. Я желал им только добра, и это было самое ужасное, что я мог им желать. В итоге я погубил и ее, и Джосайю, и даже Бенджамина… Хотя он и прожил долго, его жизнь была лишена самой жизни. Он провел ее как во сне, подчиняясь моей воле даже после моей смерти, потому что у него попросту не осталось своей.

Но рассказ будет не о нем. Я должен рассказать вам о Джосайе.

Он был похож на меня, и не в лучших моих качествах. Такой же упрямый и своевольный. И в силу возраста – вспыльчивый и импульсивный. Он был мечтатель. Зачитывался Шиллером, Стерном, Дефо… Хотел то воевать, то путешествовать, то бороться с несправедливостью. Мальчишка! – Лорд улыбнулся. – Конечно, с таким горячим сердцем он просто не мог не влюбиться.

Я тогда почти все время проводил в столице. Наполеон набирал силу, Англия готовилась к войне. Элеонора, моя жена, больше интересовалась Богом, чем детьми. Поэтому мы все проглядели. Я понял, что что-то не так, когда приехал домой и решил поговорить с Джосайей о будущем…

…Раннее утро, двое идут по мокрому от росы полю в сторону леса. Их силуэты и движения так схожи, что издали их можно принять за близнецов. Но вот они подходят ближе и становится видно, что это отец и сын. Они спорят. Щеки юноши горят, в темных глазах сияют упрямство и гордость.

– Ты уже все решил, да? Может быть, скажешь, сколько детей мы должны завести, согласно твоему плану?

– Не говори глупостей, Джосайя. И следи за своим языком. Элизабет – чудесная девушка, образованная, красивая, умная. Ее семья очень влиятельна и богата. Ее отец собирается подарить ей на свадьбу Сендхольм. Это хорошее приданое. Ты вряд ли найдешь партию лучше. Когда закончишь академию…

– Отец! Нет. Я не поеду в академию и не женюсь на Элизабет.

– Что же ты собираешься делать, скажи на милость? – Голос лорда полон сарказма. – Наймешься матросом на корабль и отправишься на поиски новых земель?

– Хотя бы и так! Что угодно, лишь бы не прозябать здесь!

Юноша делает широкий жест рукой, и лорд призывает на помощь все свое терпение.

– Ты еще молод. У тебя совсем нет жизненного опыта. Я предлагаю тебе возможности, о которых другие могут только мечтать…

– Пусть они и мечтают! Я буду жить и действовать по-своему. Мне не нужны твои советы и твоя протекция. Я не ребенок! Я способен позаботиться о себе и… – он запнулся и закончил: – и не только о себе, когда для этого придет время.

Лорд внимательно смотрит на сына. Он уловил заминку и понимает, что это значит. Он решает расспросить жену, с кем Джосайя виделся в последнее время. Нельзя допускать, чтобы он кем-то увлекся. Элизабет – слишком хороший вариант, и ее отец заинтересован в том, чтобы породниться с Диглби. Этот брак усилит обе семьи и укрепит его политическое влияние.

– Хорошо, – говорит он жестко. – Я даю тебе две недели, чтобы выбрать себе достойную карьеру. Если ты не справишься и твой выбор покажется мне неразумным, ты отправишься в академию.

– Отец!

– Пойми, это для твоего же блага. Однажды ты меня поблагодаришь. А сейчас – этот разговор окончен.

И Джонатан Диглби отворачивается от сына и идет вдоль кромки леса. В лесу кричат птицы. Джосайя смотрит ему вслед. Впервые ему хочется его убить.

– На следующий день после нашего разговора меня вызвали обратно в столицу. Я наказал Элеоноре следить за Джосайей и уехал. Но она не справилась. Он почти не отлучался из замка, только изредка выходил гулять по окрестностям. Элеонора решила, что мне показалось и Джосайя никем не увлечен. Глупая женщина, она не видела того, что происходило у нее под самым носом!