Телега миновала дом, свернув к дикой поросли. Прежде чем остановиться, Дес хотел проверить, не охраняется ли безлюдь. Убедившись, что следящих здесь нет, он бросил телегу неподалеку, привязав поводья к дереву. Флори похвалила Деса за предусмотрительность и, с трудом переступая затекшими ногами, заковыляла ко входу.
Оказавшись перед дверью, они столкнулись с запертыми замками. Ключа у них, конечно же, не было. Они потоптались на месте, Дес подергал ручку в надежде, что безлюдь впустит их, как впускал Дарта, реагируя на одно прикосновение. Очевидно, привилегия распространялась только на лютена, и все же Флори решила попытать удачу. Припав к двери, точно стремясь пройти сквозь нее, она мягко коснулась латунной ручки и прошептала: «Это я». С той стороны донесся глухой звук, служивший ответом. Невозможно было понять его, не зная безлюдского языка. В какой-то момент Флори померещилось, что холодный металл теплеет под ее пальцами. С резким щелчком замки открылись, и Дес присвистнул, будто фокус увидел.
Стены дома встретили их тревожным гулом. Неизвестно, что это значило, но вызывало беспокойство и вынуждало торопиться.
Они прошмыгнули к лестнице и двинулись на ощупь, не зажигая свет. Пару раз Дес чуть не упал, споткнувшись на ступеньках, а когда Флори шикнула на него, капризно ответил, что дом специально ставит подножки. В коридоре он обогнал ее, чтобы первым войти в библиотеку, как вдруг дверь толкнули с другой стороны. Встречи было не избежать: ни укрытия, ни запасного плана они не предусмотрели. В дверном проеме нарисовался силуэт в дымной завесе и так же нервно дернулся при виде двух теней, застывших перед ним. Флори почуяла знакомый запах сандала.
– Рин?!
– Ты чего здесь забыл? – задиристо бросил Дес.
– А вы? – Даже в шепоте домографа слышалось недовольство.
– Я первым спросил, – возразил Дес. Рин цокнул языком.
– Пришел, чтобы составить заключение по Голодному дому.
Флори улыбнулась: значит, он все-таки принял ее слова и собрался помочь Дарту. Вряд ли кто-то оценил ее одобряющий жест, потому что Дес и Рин уже успели заспорить.
– Ты что, не можешь просто так накарябать свои бумажки?
– Это подделка документов, – парировал домограф.
– Ты только и думаешь, что о своей репутации.
– У Флорианы понабрался? Придумал бы что-нибудь новенькое.
Она юркнула в библиотеку, а эти двое остались за порогом – и никак не могли замолкнуть. Дес удивлялся, что не видел автомобиля у дома, Рин самодовольно объяснял, что сообразил оставить его у водонапорной башни. Потом последовал вопрос, как он смог открыть дверь, если безлюдь не проявлял благосклонности к нему. Это Флори знала сама: в арсенале домографа были ключи от самых разных замков. Ключники из конторы позаботились о том, чтобы он мог попасть к любому безлюдю, а Рин для острастки распалил сандаловые благовония.
Флори взмахнула рукой, разогнав дым, и попыталась проверить ящик в темноте. Рин подоспел как раз вовремя и водрузил на стол керосиновый фонарь, прикрученный на минимум. Он давал совсем немного света, хотя его оказалось достаточно, чтобы перестать чувствовать себя беспомощной.
– Ищете Протокол? Вы его пропустили, – небрежно бросил Рин и отвернулся, будто бы хотел притвориться, что это сказал не он.
– Так помогите. Мне некогда играть в прятки, – огрызнулась Флори.
Рин подцепил двумя пальцами лист пергамента, изящным жестом достал его из вороха бумаг и положил на стол. Пробурчав «спасибо», она пододвинула лампу поближе, начала читать Протокол лютенов, но сосредоточиться ей мешал Рин, стоящий рядом.
– Вы, кажется, собирались заняться исследованием дома? – бросила она, намекая, что ему пора идти по своим делам, вместо того чтобы действовать на нервы.
Он помедлил с ответом и внезапно склонился к ней так близко, что Флори почувствовала его дыхание на своей шее.
– Пряности, – задумчиво прошептал Рин, втянув носом воздух. Она хотела объяснить, что ее одежда пропахла перцем и специями по пути сюда, однако его интересовало совсем другое: – Как вы открыли дверь?
– Безлюдь… узнал меня.
Ответ его устроил. Не говоря больше ни слова, Рин отстранился, вслед за тем волна жара отхлынула от лица Флори, и она смогла вернуться к изучению Протокола.
Вопреки ожиданиям это оказалась обычная бумажка, похожая на инструкцию: сухой язык, пронумерованные пункты и внизу печать, изображающая скрещенные шестеренку и ключ – знак домографа. Помимо того что лютенам запрещалось создавать семьи, вступать в брак и предавать свое одиночество, им также не дозволялось бросать безлюдя более чем на сутки; поручать кому-то ремонт дома, поскольку «безлюдь не терпел рук чужаков, а доверял лишь своему лютену». Было еще множество пунктов, раскрывающих обязанности лютенов, и запретов, которые прилагались к службе.
– Зачем столько правил? – спросила Флори.
– Это сдерживающий фактор. – Рин пожал плечами. – Лютены должны понимать, что не просто живут в безлюдях, а находятся на службе.
– А казните вы их тоже ради служебной дисциплины? – встрял в разговор Дес.