Одноглазый дом

– Пять лет назад в Делмаре началась реформа. Местный делец создал ферму безлюдей и первым доказал, что безлюди – не монстры, чьи пасти жаждут жертв, а особая организация жизни, способная принести блага. В тот же год правила Протокола упразднили, а лютены получили свободу. Теперь они – не рабы, а помощники, им дозволено заводить семьи и жить за пределами безлюдей. Вот где кроется истина. Этот суд – о ценности безлюдей, на которых сейчас охотятся в Пьер-э-Метале, и о лютенах, чья преданность службе не измеряется степенью их одиночества.

– Госпожа Гордер, – выплюнул обвинитель, всем своим видом выказывая пренебрежение к ней, – мне понятны ваши стремления и озабоченность вопросом семьи. Это ваш профиль, не так ли?

У Флори задрожали колени, горечь подступила к горлу, мешая вымолвить хотя бы слово. С самого начала следящий знал, кто она, и сейчас, чувствуя превосходство над ней, с циничной усмешкой спросил:

– За что вас арестовали полгода назад?

Она не успела ничего ответить, поскольку ее перебил крик.

– Эй, кто-нибудь, помогите! – жалобно завопили откуда-то сверху. Все обратили взгляд к клетке, где Дарт размахивал руками. Металлические браслеты по-прежнему сковывали его запястья, но хвосты разомкнутой цепи свободно болтались на них. – Мне дали какие-то неправильные кандалы. Можно заменить? Иначе я протестую.

Охранники засуетились, а публика разразилась смехом, приняв происходящее за часть представления. На дальних рядах люди вскочили с мест, чтобы не пропустить яркое зрелище, и в этой неразберихе никто не заметил, как в зале появился Рин.

– Вы подготовили заключение? – выпалил рассудитель, едва не выпрыгнув из своего красного плаща, чем снова привлек внимание зрителей. Смешки тут же стихли.

– Безусловно. Как вы и требовали.

Рин лично передал ему документы с почтительным кивком и встал за трибуну, потеснив ошарашенную и все еще напуганную Флори. Когда на лице рассудителя появилось заметное облегчение, она поняла, что ей позволили выступать по одной причине: суд ждал заключения от домографа и просто тянул время. Вся ее речь была для суда пустой пробкой, чтобы заткнуть брешь.

– Позвольте пояснить, – учтиво обратился Рин и, получив одобрение рассудителя, продолжил: – Поскольку безлюди остро чувствуют одиночество человека, они помогают определить исполнение Протокола. Лютен может соврать, утаить факты, но не обмануть чутье безлюдя. Это позволяет принимать показания безлюдей за непреложную истину. Согласно заключению о состоянии Голодного дома, безлюдь подтверждает одиночество своего лютена.

– Откуда же взялась невеста?! – отчаянно вскричал следящий, всплеснув руками.

Флори тут же нашлась что ответить:

– Видимо, я заблуждалась. Даэртон мне ничего не обещал, а я выдала желаемое за действительное. Это так наивно, простите.

Вдогонку она скорчила гримасу девушки, разочаровавшейся в собственных ожиданиях. По залу прокатились издевательские смешки. Рин тут же пресек излишнюю вольность зрителей:

– Меня задержал звонок от службы Опаленных. Они сообщили о поджоге Ползущего дома.

Толпа зашумела, и голоса быстро разнесли новость: на безлюдя напали. «Охотник вернулся», – шептались вокруг. Мысль, посеянная в их головах речью Флорианы, уже проросла новым страхом. Кто-то из лютенов в панике бросился к дверям, однако охранники не позволили никому покинуть зал до объявления приговора. Рассудитель спешно удалился со всей свитой, куда попал и домограф.

Прежде чем уйти из-за трибуны, Флори бросила мимолетный взгляд на Дарта и от неожиданности вздрогнула. Он смотрел прямо на нее. Лицо его выражало смесь из самых разных эмоций: от радости до смятения. Ей хотелось ответить улыбкой, поблагодарив за разыгранный спектакль, но она сдержалась и поспешила на место.

Все то время, пока рассудитель раздумывал над решением, Флори пыталась совладать с тревогой. Наконец в зал вернулась вся процессия. Среди них по-прежнему находился Рин – по его лицу невозможно было предугадать вердикт, и следящий, чье бледное синегубое лицо красноречиво говорило об исходе.

Рассудитель откашлялся и начал читать с листа:

– Опираясь на заключение домографа и все озвученные факты, в том числе то обстоятельство, что сегодня нападение на безлюдя повторилось без участия обвиняемого, я выношу оправдательное решение. Опустите клетку, сбросьте оковы.

Дыхание у Флори перехватило, и она едва не заплакала от радости, наблюдая, как скрипучий ржавый механизм ворочает цепи, опуская клетку. Очевидно, устройство использовали редко, поскольку мало кто уходил отсюда невиновным, но сегодня Дарту удалось это. Им удалось. С объятиями к нему бросилась Бильяна – единственная не предавшая его лютина. Другие лютены не знали, как вести себя после того, что наговорили в суде, и поспешили скрыться.

Флори поступила так же: растворилась в толпе и ускользнула из зала. Любопытные и осуждающие взоры едва не прожгли ее платье. Для присутствующих Дарт больше не был преступником, а вот она так и осталась легкомысленной девицей, связавшейся с лютеном.