Одной дождливой ночью

Но однажды звонок редактора пришелся на то время, когда он заперся на полчаса в душе. Подняла трубку Лин.

И вот он едет на ужин в «Эджвуд», и там его ждут журналист и фотограф. Ребята, проделавшие долгий путь в пустоту.

-…и я просто поверить не могу, что ты отказал им после первого предложения, - продолжала Лин. Вздохнула. - Хотя, конечно же, я верю. Слава Богу, он перезвонил и попал на меня.

- Kак думаешь, почему, тот сумасброд пытался застрелить Веронику? - спросил мягко Джон, зная, что Лин замкнется в себе, если он повысит на нее голос. - Думаешь, он стал бы в нее целиться, если бы она была никем и ничем? Вот тебе вся прелесть анонимности. Джон Леннон, возможно, был бы и поныне жив, будь он простым починяльщиком телевизоров.

- Теперь ты уже просто чудишь. Никто не собирается стрелять в тебя только потому, что ты засветился разок на страницах «Пипл».

- Никогда нельзя сказать наверняка. Какой-нибудь другой придурок может прочитать эту статью и взбелениться оттого, что я помешал тому, первому придурку, - не то, чтобы он волновался именно об этом - но всю прошедшую неделю кое-какие действительно тревожные мысли не покидали его. - И вот еще что. Они хотят разместить фото всех нас. И что, если твои фотографии попадут в потные ручки какому-нибудь извращенцу, и он захочет нанести тебе визит?

- О, ради Бога!

- По-твоему, такого случиться не может?

- Не знаю, честно, но…

- Я вот что тебе скажу: никакими правдами и неправдами они не выклянчат у меня разрешение на публикацию фотографий Кары. - Или твоих, - подумал он. - Или моих. Никакого права они не имеют. Да даже если они наши имена напечатают, я прижму их за вторжение в личную жизнь.

- Ты - параноик, - заключила Лин со вздохом. - Безнадежный параноик.

- Просто не хочу привлекать к нашей семье лишнее внимание, - проворчал он, стараясь, чтобы голос все же звучал не резко и не громко. - Вот почему, отделав того идиота, я сразу же убежал.

- О, я не сомневаюсь. Ты, будь у тебя возможность, в невидимку бы превратился - лишь бы никто на тебя внимание не обращал.

Он подавил смешок.

- Слушай, а ведь неплохая идея.

- Вот тот образ жизни, который ты всю жизнь ищешь. Об этом ты мечтаешь. Человек-невидимка. Ультимат анонимности.

- Бога ради, да зачем мне вообще о чем-то таком мечтать, Лин?

Но он мечтал. И довольно часто. Но - уж это точно - жене об этом не говорил. То было сокровенное. Таким делиться сложно даже с самыми близкими людьми.

Но, попадись ему джинн в бутылке, исполняющий желания, первей всего, он попросил бы именно это. И больше бы ему ничего не требовалось.

Конечно же, ни к чему быть невидимым все время. Становиться невидимкой на время по собственному желанию - вот что было бы здорово. Не пришлось бы больше волноваться о придурках мира сего, могущих избрать его своей очередной жертвой. Нельзя обидеть, ограбить или убить невидимку. Эту часть его желания диктовала трусость, и он это прекрасно понимал. Другая же часть, не имевшая с трусостью ничего общего, была, однако, не менее постыдной.

В отрочестве самой волнующей и самой любимой его фантазией была та, в которой он, незримый для глаз, пробирается в душевые комнаты девочек после физкультуры. И от этой фантазии он не отказался… разве что со временем девочек сменили молодые женщины - нагие, с блестящей влажной кожей.

Будучи невидимкой, он мог бы провернуть много всего: подслушать что угодно, украсть все, что душа пожелает, отомстить каким-нибудь неприятелям, даже совершить убийство. Не то, чтобы ему хотелось чего-то такого - отнюдь, даже намерения никогда не возникало. Дальше подглядываний за женщинами в душе его фантазии едва ли простирались.

Но и этого хватало, чтобы он держал язык за зубами, скрывая свои тайные желания от всех - и от Лин в первую очередь. Она ведь, узнав о подобных его желаниях, сочтет его за потенциального чокнутого, извращенца. Как минимум - расстроится, решив, что растеряла в его глазах привлекательность. Достаточно уже и того, что ей совершенно очевиден его врожденный параноидальный «синдром страуса»: чуть что - голову в песок.

От "Эджвуда" их отделял уже только один квартал. Джон поддал газу на перекрестке и втиснул машину в свободное место у бровки тротуара.

- Зачем мы встали здесь? У них ведь есть парковка, - в голосе Лин звучала мольба.

- Пройтись немножко пешком не смертельно.

- О, Джон!..

- Сэкономим пару долларов заодно.

- Не в этом же причина, признайся! Бога ради, кому в голову взбредет угонять эту старушку?

- У них же работают парковочные служащие, верно? Отгоняют машины. А ты знаешь, как я не люблю, когда кто-то посторонний садится за мой руль.

- Ну разумеется.

Она открыла дверцу со своей стороны и выбралась наружу.

Джон тоже ступил на тротуар и захлопнул за собой дверцу, не забыв поставить ее на блок. Лин взяла его под руку, посмотрела ему в глаза и вздохнула.

- Я не против пройтись, милый. Все нормально.

- Я знаю.