Одной дождливой ночью

Я достану их, - сказала она себе. - Достану, даже если искать придется всю оставшуюся жизнь.

Но был ли смысл в этих поисках? Можно ведь просто вернуться в дом Бадди и дождаться там. Рано или поздно он вернется.

И тут она увидела мотоциклы.

Три «Харлея», припаркованные у дома на углу. Бесхозные. Ни Бадди, ни Дaга, ни Лу.

Забрались в дом. Конечно же.

Улыбаясь, она развернула «джип» и выжала полный газ.

Ничего, сейчас я их живенько выманю. За мной не постоит.

Нос «джипа» сбил все три мотоцикла подряд. С первым проблем не возникло - он завалился сразу, и колеса раздавили его. Второй, приняв удар задом, откатился в сторону. Третий, заскрежетав по асфальту, поехал вперед вместе с «джипом», и она разбила его о гаражные двери.

Морин дала задний ход. Из-под колес взметнулась ласкавшая слух какофония из звуков сминаемого металла, лопающегося пластика и бьющегося стекла. Вскоре шины снова коснулись гладкой мостовой.

Она улыбнулась, созерцая учиненный разгром.

Третий байк даже видно не было. Он покоился где-то в темноте под останками дверей гаража.

Морин посигналила.

- Эй, ребята, выходите, на коней своих взгляните! - пропела она.

Дом перед ней был одноэтажный. Свет на крыльце не горел, но занавешенные окна были слабо освещены изнутри.

Из-за занавесок никто не выглянул. И дверь осталась закрытой.

Морин посигналила еще. Вдавила клаксон и держала с минуту.

Никакой реакции.

- Оглохли они там, что ли? - пробормотала она.

Заглушив двигатель, она вытащила ключ из замка зажигания и выбралась из машины. Под дождь. Ощущения оказались даже лучше, даже ярче, чем в прошлый раз. Сев на капот «джипа», она откинула голову и выгнула спину, смакуя прикосновения черной воды. Свободной от ключей рукой она оттянула вниз налипшую, мокрую насквозь футболку, оголяя грудь. Капли дождя разгоняли по всему телу приятное покалывание, скользя сверху вниз шаловливыми язычками. Дрожа, она оттянула резинку шорт, позволяя горячим щупальцам заползти в промежность, стечь на бедра.

(Раздевайся и ложись на траву. Забудь о Бадди и сотоварищи. Пусть дождь…)

Бадди и сотоварищи, - вспыхнула мысль.

Морин отпустила резинку, позволив ей пришлепнуться обратно к животу.

Она сползла с капота, теперь - взволнованная тем, что дождь льет на спину, просачивается сквозь ткань ее шорт, течет по ее ногам, теперь - изо всех сил пытающаяся не позволить захватывающему чувству сокрушить ее.

Я собираюсь воздать мерзавцам, - сказала она себе. - Я искупаюсь в их крови. С их кровью никакой чертов дождь в сравнение не идет. Куда как лучше.

Обойдя «джип», она отомкнула замок багажного отделения, открыла дверь, склонилась над открывшейся теменью - прятать голову под нависшую крышку было невыносимо, но мокрые шорты, льнущие к коже, натянулись на ягодицах, и это было почти так же хорошо…

Нет. Делу время. Потехе час.

Она нашла то, что нужно.

Достала это. Взвесила в руке.

Монтировка. Самое то в ее ситуации.

- Всем троим - головы с плеч, - процедила Морин.

Она бросилась к дому. Трава под ногами росла густая, душистая, скользкая. Хотелось нырнуть в нее, как в волны моря. Прокатиться по ней. Но Морин продолжала бежать.

К окну пришлось продираться через кустарник. Листья расступались неохотно. Ветки царапали ее, хлестали по лицу.

Но она миновала и это препятствие.

Замахнувшись монтировкой, Морин высадила стекло.

15

- Мы на месте, - сказал Трев.

- Точно? - спросила Сэнди.

Он глянул на знак с названием улицв на углу. Фэрмонт-авеню, все верно. Согнувшись в пояснице, он стал выглядывать номер дома, выведенный белой краской на асфальте. 4538. Тысячу лет назад, стоя в разгромленной пиццерии О'Кейси, он внушил себе запомнить адрес дома Чайди. Даже сейчас ему казалось, что Фэрмонт-авеню, 4538 - именно то, что им нужно.

Так ли?

Сложно было сказать. Сознание плавало в какой-то дымке, будто он выкурил сигару с марихуаной. Трев попытался усилием воли достать из темных коридоров памяти, затопленных пряно-липким дождевым сумасшествием, нужное воспоминание.

- Все точно, - проговорил он.

- Даже если не так, - сказала Сэнди, - мы скоро это сами поймем. Эй, там! - окликнула она девушку из багажника. - Ты меня слышишь? Понимаешь? Звать-то тебя как?

Та неуверенно подняла голову.

- Не понимает, - отвернулась Сэнди.

- Ронда, - тихо, но отчетливо сказала девушка. - Меня зовут Ронда.

Трева, ни разу не слышавшего ее голос, слова застали врасплох. Он, уже почти уверившийся в том, что их пленница - немая, вытаращил на девушку глаза.

- Ну тогда пошли, Ронда.