Одолень-трава

Нос задрал он свой, но брюхо

пело песни с голодухи.

Он пытался есть малину,

да зверей лишь рассмешил.

В чаще сладко спит лисица –

камуфляжа мастерица.

Чтобы мухи не мешали,

нос укутала хвостом.

Рядом глупые лисятки

меж собой играли в прятки

и случайно заплутали

за раскидистым кустом.

Их вороны доглядели,

на поживу налетели,

не боятся, видно, бога,

обижая малышей.

К счастью, мать, почуяв горе,

за кустом нашла их вскоре

и, рванувшись на подмогу,

прогнала воров взашей.

В той же чаще и маслята –

в масхалатах как солдаты –

чтобы славу приумножить,

дать врагу решили бой:

взяв хвоинки, как винтовки,

встали вкруг наизготовку.

«Хоть умрём, - сказали, - всё же

мы отсюда ни ногой».

Муравьи своей артелью

строят дом под старой елью,

до дождя им непременно

надо крышу навести.

По последнему прогнозу

на неделе будут грозы,

значит, следует военный

распорядок завести.

Но строителям на горе

туча вышла из-за моря,

как на русские пределы

поздней осенью зима.

Непредсказанная туча

дождь просыпала колючий,

и разит он, точно стрелы,

муравьиные дома.

А однажды на пригорке

возвели свои каморки

эльфы – крошечный и нежный,

чужеземный нам народ.

Ни забот, ни зла не зная,

по цветам они порхают,

веселятся безмятежно

и влюбляются весь год.

Для гуляний и парадов

эльфы шьют себе наряды,

у царицы были платья

из цветочных лепестков.

В них она, как пух, летала

по балам и карнавалам,

а за ней друзья и братья,

будто стая мотыльков.

В красных шапочках и бантах,

сна не зная, музыканты

на своих хрустальных скрипках

вытворяют чудеса.

От мелодии светлея,

день становится длиннее,

как сирень, цветут улыбки

и чаруют голоса.

Эту музыку и пенье,

замирая от волненья,

чутко слушала природа:

лес, озёра и поля.

Удивительная сила

души чем-то их томила,

становились чище воды,

и сильней цвела земля.

Каждый день слетались птицы,

чтоб на эльфов подивиться.

Как-то старая синичка

пропищала: «Красота!»

А хохлатки-свиристели

ей нарочно подсвистели:

«Да они совсем, как птички,

только нет у них хвоста».

Приходили волк с медведем

поглядеть своих соседей.

«Этих эльфов, - волк заметил,-

грех, конечно, обижать.

Ну, скажи-ка, братец Миша,

ты хоть раз такое слышал?»

«Нет,- медведь ему ответил,-

где ж такое услыхать».

Справив в доме новоселье,

муравьи своей артелью,

сговорившись как-то с роем

любопытных серых пчёл,

поспешили, чтоб воочью

посмотреть на эльфов ночью,

кто летел сюда, кто строем

по земле неспешно шёл.

На полночном карнавале

эльфы с ними танцевали,

пили вместе на банкете

незабудковый ликёр.

Чтоб вовек не расставаться,

сговорились побрататься,

и разнёс по лесу ветер

весть про этот уговор.

Люди эльфам не мешали.