Одри Хепберн - биография

Этот переезд, как оказалось, привел к значительным переменам в жизни. Дотти не оставил свой пост в римской клинике, а новое место жительства жены и детей означало, что они будут встречаться изредка. В газетах изображали Дотти этаким плейбоем-завсегдатаем ночных клубов, куда он наведывался, когда его жены не было в городе. «Это далеко не идеальная ситуация, – признавала Одри. – Мой муж привык то подниматься, то опускаться, так же, как и я. Мы как будто обречены быть навеки привязанными к аэропортам и самолетам».

Курт Фрингс прислал Одри сценарий. Он назывался «Возвращение Робин Гуда». Но как только Одри согласилась сниматься в фильме, он был сразу же переименован в «Робина и Мариан». В картине должны были принимать участие eщё два талантливых и популярных тогда человека – Ричард Лестер, eё режиссёp-постановщик, и Шон Коннери, который искал возможность сняться в ролях, подходящих для его возраста и позволяющих проявить чувство юмора и душевную теплоту. Незадолго до этого он закончил сниматься в фильме «Человек, который будет королем» в постановке старого знакомого Одри Джона Хьюстона. За роль Робин Гуда Коннери получил миллион долларов. Одри за роль Мариан – 760 тысяч долларов. Сюжет фильма был основан на романтической, но при этом вполне реалистической встрече стареющего Робин Гуда, утомленного крестовыми походами. страдающего подагрой, с девой Мариан, которая избрала для себя монастырскую жизнь и стала аббатисой.

Ричард Лестер приехал в Толошеназ, чтобы укрепить желание Одри вернуться в кино. «Как только мы пообещали ей снять фильм в течение летних каникул, и поэтому она может взять детей с собой в Испанию, а также заверили ее, что мы закончим съемки к началу школьного учебного года, нам больше не потребовалось никакого давления. Но eё нужно было успокаивать, говоря, что на экране она будет выглядеть великолепно. И это потребовало некоторых усилий. Ведь она не снималась целых восемь лет. Кино за это время сильно изменилось».

"Мне всегда было страшно начинать новый фильм, – признавалась Одри корреспонденту «Интернейшнл Геральд Трибьюн». – Я по складу личности интроверт, знаете ли. Мне всегда было трудно делать что бы то ни было на глазах у людей. А ведь игра – это совсем не езда на велосипеде, и вы никогда не можете быть уверены в том, что полностью не утратили навык.

Даже при условии неплохого сценария, хороших актеров и режиссёpа, мы всегда остаемся один на один с собой".

Лестер стал свидетелем этого «одиночества» в той самой трогательной форме, когда Одри полетела в Лондон, где шили для нeё костюм. «Ее костюмы для этого фильма делала Ивонна Блейк, – рассказывает режиссёp, – или, точнее, eё костюм. В этой картине на ней была одежда одного стиля – облачение матери-настоятельницы. Оно изготавливалось из того же материала, который используется для рабочих перчаток, грубого и жесткого, а Ивонна, кроме того, выбивалась из сил, чтобы придать одежде средневековый облик, сшивая его костяными иглами. Я видел, как Одри набросила его на себя, подошла к зеркалу и с надеждой, что его можно хоть немного усовершенствовать благословенными ножницами Живанши, начала приподнимать, подворачивать его так и этак. Но в конце концов она смирилась с его непослушной формой. Одри всегда была молодцом. После того, как она занимала первое место в списках самых изысканно и модно одетых женщин мира, теперь в фильме Одри оказалась в одеянии, напоминавшем огромную перчатку».

Но больше всего актрису беспокоило то, как она будет выглядеть на экране. Ее всегда это беспокоило, но многого она уже не знала, многого из того, что изменило представление о том, как звезды должны выглядеть перед кинокамерой. Теперь кинокамера не всегда проявляла благоговейное почтение, как это было раньше. Она побеседовала с Денисом 0'Деллом, продюсером фильма. Тот, в свою очередь, поговорил с Дэвидом Уоткиным, оператором, и тот посочувствовал Одри, однако ей было сказано, что у нeё ничего не остается, кроме как положиться на саму себя.

Второй заботой Одри была продолжительность съемок. Она и думать не могла о расставании с детьми. "Она слышала, что я работаю быстро, – рассказывал Лестер, – и это помогло уговорить ее. Мы сделали фильм практически за шесть недель. Когда на место съемок в Испанию приехали Шон и Лука, мать в своем жестком, тяжелом облачении настоятельницы не произвела на них заметного впечатления. Гораздо больше Луку восхитили луки и стрелы, а также испанский замок XII века, превращенный в крепость ноттингемского периода. «Почему папа не играет Робин Гуда?» – спросил Лука. «Потому что у него нет подходящего костюма», – ответила Одри.