Офицеры-2

Но если кто действительно раздражал Ставра, то это Дренковски. Он постоянно крутился где-то побли­зости и, хотя ни с чем не навязывался, похоже, не прочь был разными мелкими услугами заслужить рас­положение. Он явно хотел стать секундантом Ставра, но эту роль взял на себя Текс, который решил, что раз он присутствовал при вызове, значит, уже замешан в деле. Ставра вполне устраивал такой расклад: если бы Текс или кто-нибудь другой не захотел стать секун­дантом новичка, то ему пришлось бы принять услуги Дренковски, а он предпочитал, чтобы этот тип дер­жался от него подальше.

Возбужденные предстоящим развлечением, оби­татели лагеря собрались на плацу. Они обсуждали воз­можности противников и заключали пари на мелкие деньги, сигареты и прочие полезные предметы, име­ющиеся в их карманах.

Секунданты предложили противникам раздеться. Ставр и Буффало сняли куртки, майки, пояса и бо­тинки.

Разувшись, Ставр поскреб ногами землю и попры­гал, приучая ступни к твердому шершавому грунту

плаца. Затем он снял с шеи цепочку с медальоном и охотничьим амулетом и отдал ее Тексу. Цепочка из нержавеющей стали была достаточно прочной, что­бы ее можно было затянуть на горле. Ставр не хотел доставлять Буффало такое удовольствие.

На плацу появился Хиттнер. Два охранника тащи­ли за ним старое, ободранное кресло. Хиттнер указал, где поставить кресло, сел и дал знак охранникам. Они подошли к обоим бойцам, обыскали карманы их шта­нов и провели ладонями по ногам. Ставр машиналь­но отметил, что штаны Буффало стянуты у щиколо­ток не резинками, как у него, а шнуровкой, продетой в три пары матерчатых петель.

— Парень, называющий себя Буффало, против парня, называющего себя Ставром, — объявил Хит­тнер. — Бык против... — он оценивающе посмотрел на Ставра.

— Питбуля, — подсказал Текс. 

— О'кей, бык против питбуля. Давайте, ребята, на­чинайте. Надеюсь, вы нас не разочаруете.

Бойцы вышли на середину. Они были хорошо ос­вещены прожектором сверху и фарами джипа сбоку. Буффало себя тут уже проявил, а Ставр был нови­чок, темная лошадка. Сейчас полсотни опытных глаз ощупывали его мускулатуру, прикидывая, чего он стоит.

Чувствуя предбоевую лихорадку — незаметную со стороны дрожь и раздражающую легкость во всем теле, Ставр остановился в той же нейтральной позе, в которой он встретил Буча, пришедшего передать вы­зов Буффало. Любая боевая стойка обозначила бы его намерение начать бой, а Ставр хотел воспользоваться своим правом ждать атаки противника. Буффало бро­сил вызов — пусть начинает. Он и начал.

— Ну давай, иди сюда. Я готов, у меня уже на тебя стоит. Смотри, как мне уже невтерпеж, — Буффало ух­ватил себя за известное место.

Ставр фыркнул, из горла вырвался короткий рез­кий смех:

— Ты меня не убедил. Зажать яйца в кулак любой придурок сумеет.

Толпа жаждала зрелища, выкрики и свист прерва­ли обмен дипломатическими заявлениями.

Буффало сделал стремительный бросок вперед и нанес неожиданно высокий удар — ногой в голову.

Удар был, что называется, красиво нарисован, но слишком длинный, ему не хватало неотразимой ско­рости. Каким бы наглым сукиным сыном ни был Буф­фало, он, конечно, не рассчитывал, что Ставр эту «хо­реографию» пропустит. Да и не начал бы он со своих коронных приемов, тех, которыми валил противника наверняка.

— Я понял этот сюжет, — усмехнулся Ставр. — Ба­летом, значит, заниматься будем. — Но он смотрел в темные, опасные глазные провалы Буффало и пони­мал, что «хореографией» дело не завершится.

Бойцы пока только испытывали друг друга, пыта­лись угадать слабые места в защите, определить ско­рость и резкость ударов, силу взрывных реакций в мус­кулах. Тела покрылись блестящей маслянистой плен­кой пота. Под кожей играли тугие струны сухожилий и упругие выпуклости мускулатуры.

Предбоевая лихорадка сменилась жестоким и трезвым азартом. Он обострял зрение Ставра и заряжал мускулы энергией действия. Внутренние радары включились на полную мощность. Ставр спинным мозгом чувствовал посылы Буффало, угадывал его намерения еще до того, как они конкретно обознача­лись в жесте или движении.

«Веди его, — думал Ставр. — Танцуй с ним. Пори ему мозги, как бабе».

Ставр перемещался по кругу, вынуждая противни­ка двигаться в темпе с ним, старался приковать Буф­фало к себе невидимой цепью и подстерегал мгнове­ние, чтобы вдруг сломать ритм и ударить туда, где не ждут. Ноздри раздувались от острого, едкого запаха пота Буффало. Ставр начал свирепеть от собственной силы и этого запаха другого самца.

Теперь их было уже не развести — против каждо­го понадобилось бы десятеро, чтобы оттащить их друг от друга. Толпа орала, свистела и оскорбляла бойцов словами, бьющими, как клюв в печень.

Пот смешался с кровью и пылью.