Офсайд

Выражение искренней радости на его лице стало лучшей реакцией, на которую я только могла надеяться. По телу разлилось тепло, а все тревоги тут же испарились. Глубокое удовлетворение, которое я испытала в тот момент, было просто невозможно описать.

У меня был Чейз, а вместе мы были способны на что угодно – даже на такой важный шаг.

Мы молча посмотрели друг на друга. Выражение его лица смягчилось: в нем отражалось столько тепла и заботы, что у меня дрогнуло сердце.

– Я люблю тебя, Джеймс.

– И я тебя.

Чейз наклонился, чтобы подарить мне нежный поцелуй. В ответ я раскрыла губы, и он притянул меня ближе – движением, которое значило намного больше простого прикосновения. Оно было нежным, но в то же время защищающим, очерчивающим территорию. Лучше тысячи слов.

Мы медленно отстранились друг от друга, и Чейз вздохнул, прижавшись своим лбом к моему.

– Мини-Картер. Я в восторге. – С самодовольной ухмылкой он заправил прядь волос мне за ухо. – Еще и с первой попытки.

Конечно, он хотел записать это в список своих заслуг.

– Я в шоке, – ответила я. – Мы ведь даже толком не пытались.

Чейз завладел моими губами в еще одном легком поцелуе.

– Видимо, я настолько хорош.

Он повернулся, подвел меня к кровати и сел, притянув к себе на колени. Обвив его шею руками, я прижалась к его коже и вдохнула знакомый аромат его одеколона. Иногда, когда Чейз находился в отъезде, я наносила его парфюм на простыни, но теперь, смешанный с его естественным запахом, аромат раскрылся даже лучше.

– Ты будешь одной из тех миленьких беременяшек, – пробормотал он, уткнувшись носом в мои волосы.

– Будем надеяться.

Я боялась, что будет все совсем наоборот. Это скорее напоминало подбрасывание кубика, и мне вряд ли выпало бы «миленькая беременяшка». Хотя Чейзу, вероятно, я такой показалась бы в любом случае, ведь он мыслил необъективно.

– Где хочешь отпраздновать? – спросил он. – «Театро»? «Нобу»? Такое важное событие мы должны отметить с размахом.

– Не знаю, – ответила я, чувствуя, как от одной только мысли о еде скручивает живот. – В последнее время еда не приносит мне былого удовольствия. Я думала, что слишком переживаю из‐за экзаменов. Но, как оказалось, дело было в другом.

Чейз принялся массировать мне поясницу круговыми движениями.

– Утренняя тошнота? Сер очень от нее страдала.

– Утренняя, обеденная, вечерняя и ночная…

Если мы о рвотных позывах… Меня еще не тошнило, и оставалось только надеяться, что так будет и впредь.

– Настолько плохо? – пробормотал Чейз. – Мне жаль, детка. Видимо, чтобы облегчить твои страдания, мне придется тебя баловать.

– Ты уже меня избаловал, – рассмеялась я, наклоняя голову так, чтобы поцеловать его в щеку.

– О, ну это были цветочки. Теперь‐то мне нужно баловать двоих.

* * *

Шесть месяцев спустя

Сиэтл, Вашингтон, ноябрь

В беременности были и свои плюсы. Мне нравилось чувствовать, как малыш пинается в животе. И не менее нравился массаж ног в исполнении Чейза. Но мое дыхание сбивалось с ритма после первого же лестничного проема. Поднявшись на второй этаж дома, я ощущала себя так, словно вскарабкалась на Эверест.

– Чейз? – позвала я, входя в свободную спальню, которую мы переделывали в детскую. – Бог ты мой, – я замерла в дверном проеме, окидывая взглядом беспорядок.

Мы покрасили стены на прошлой неделе, после того как окончательно остановились на светло‐голубом, прекрасно сочетавшимся с белой мебелью. Я также выбрала несколько деталей, чтобы добавить их уже после того, как мы узнаем, мальчик у нас или девочка. Но прямо сейчас комната выглядела как место застройки.

Коробки. Пенопластовая крошка. Детали от мебели. Пластиковые пакеты с шурупами и запчастями. Груды руководств по эксплуатации. И один очень сексуальный муж.

Чейз встал и запустил пальцы в без того взлохмаченные темные волосы. Ему давно пора было постричься, а не разъезжать по льду с развевающимися волосами[45]. Заметив мое появление, он застенчиво улыбнулся.

– Ты же должна была вернуться позже. – Он бочком подошел ко мне и заключил в теплые объятия.

– Преподаватель перинатальной йоги заболел. Но я могу уйти, если хочешь. – Я потрогала его пресс, смутно припоминая, каково это – иметь плоский живот.

Теперь я переваливалась при ходьбе, могла поставить стакан на живот и постоянно носила эластичные брюки. Хотя раньше я тоже носила эластичные брюки, но по собственному желанию, а не из‐за необходимости.

– Я хотел сделать сюрприз, – сообщил Чейз.

Мило, но я в этом не нуждалась. Ведь он и так трудился не покладая рук. Тем более в последнее время, будучи переданным в новую команду, Чейз тренировался больше, чем когда‐либо, выкладываясь по полной как на льду, так и вне льда. Одержимость тренировками привела его к незначительной травме колена. Обошлось без операции, и я хотела, чтобы так и продолжилось. А работа в детской этому не помогала.

– Я правда ценю твои старания. Но не хочу, чтобы ты надрывался в выходные. Если будет нужно, я кого‐нибудь найму.