Огненное сердце

Чарльз остановился, заставляя ее сделать то же, хотя это и было нарушением правил, что Элеонора, разумеется, осудила, но забыла об этом, стоило ей посмотреть в его глаза.

– Да, я считаю вас очень привлекательной, – серьезно ответил Чарльз.

Он не тот мужчина, которого она должна рассматривать на роль мужа, ведь от одного его взгляда ее душа начинает трепетать. Кроме того, нельзя забывать о его связи с куртизанкой.

– Полагаете, другие мужчины тоже могут счесть меня красивой?

Щека его дернулась, он долго молчал, прежде чем ответить. Это было странно: он смотрел на нее сверху вниз, пожирая глазами, и молчал. Элеонора напряглась, по-своему истолковав его поведение.

– Да, – наконец произнес Чарльз. – Разумеется, да.

Элеонора выдохнула с облегчением, взяла Чарльза под руку, и они пошли дальше. Пора было возвращаться, пока ее отсутствие не вызвало подозрений. У мамы наверняка возникнут вопросы о неизвестном спутнике.

– Значит, мне не стоит скрывать, что я тоже могу быть ранимой?

– Определенно не стоит.

Ей очень повезло, что на занятиях рядом с ней был такой проницательный и честный мужчина. Однако новые требования часто противоречат тем, к которым она привыкла. Прежде она всегда следовала правилам этикета и была сдержанной до холодности. И вот теперь, под влиянием обстоятельств и своих новых знакомых, Лотти и Чарльза, начала ценить прелесть откровенных разговоров. Определенно их советы весьма полезны.

Да, она никогда не забудет то, как поступил с нею Хью, но приходится признать, что боль и обида отступили. Неужели это произошло благодаря ее странным занятиям? И если все так, то каких еще успехов она сможет добиться?

– Признаюсь, дать волю эмоциям сложно, ведь меня с детства учили их скрывать.

– Нас всех так воспитывали, учили в любой ситуации не терять контроль, в том числе и над эмоциями.

– И вас тоже?

Элеонора моргнула от неожиданности. Ее отец всегда и во всем требовал подчинения его правилам. Мама, слуги – все домочадцы должны были поступать так, как он считал допустимым, какими бы ни были обстоятельства. Даже с единомышленниками его круга, именуемого ими клубом, он стремился настоять на своем. Элеонора никогда раньше не задумывалась, как далеко распространялась власть отца.

– Могу я задать вопрос?

– Разумеется.

Элеонора ощущала тепло его руки и боролась с желанием погладить ее кончиками пальцев.

– Это не мое дело, – начала она, собравшись с мыслями, – но мне чрезвычайно любопытно.

– Слушаю, леди Элеонора.

Что ж, хорошо. Для храбрости она набрала в легкие побольше воздуха и задала свой вопрос:

– Вы один из любовников Лотти?

Чарльз давно так не веселился в душе. Он и Лотти любовники?

Воистину, это же нелепо. У Лотти острый язык, к тому же она отлично его знала, с ней проблем было бы больше, чем с любой другой женщиной.

Он сжал губы, чтобы подавить смех, и все же прыснул.

– Лорд Чарльз? – Элеонора смотрела на него чуть нахмурившись.

– Прошу меня простить. Нет, я не любовник Лотти и никогда им не буду.

Леди Элеонора потупила взгляд. Пальцы ее напряглись.

– Матушка меня заметила. Я должна идти к ней.

Чарльз с удивлением осознал, что не может и не хочет расставаться с этой необычной девушкой. Хотя и напомнил себе, что она дочь Вестикса.

– Простите мой смех, – поспешно произнес он. – Мы с Лотти росли вместе, я всегда относился к ней, как к сестре, и романтических мыслей у меня никогда не было, поэтому сама идея… показалась мне забавной. Поверьте, смех вызвал вовсе не ваш вопрос.

И было странно, почему ему так важно ее убедить в этом?

– Мне пора. – Элеонора с опаской покосилась на группу женщин. – Но я хочу, чтобы вы знали: для меня важны наши откровенные беседы. Раньше я ни с кем не могла так запросто поговорить. Это так ново и… прекрасно.

Выражение ее лица смягчилось. В глазах мелькнуло что-то, кажется, надежда. Неужели это правда? Она действительно так одинока? Всю жизнь носила навязанную обществом маску? Неудивительно, что теперь ей так трудно измениться. Особенно учитывая, что она дочь графа Вестикса.

Чарльз вновь порадовался, что принял предложение Лотти помочь на занятиях. Похоже, леди Элеонора – жертва властности отца, как и все в его окружении.

– Мне тоже нравятся наши беседы.

Он говорил правду, общение с дочерью графа Вестикса доставляло ему удовольствие, что само по себе не могло не удивлять.

Она слегка закусила нижнюю губку и превратилась в милую, наивную девушку, что редко удавалось большинству женщин, использующих кокетливый жест намеренно.

Бог мой, у нее, оказывается, чувственные губы, пухлые, красивой формы – такой рот будто создан для поцелуев. Как он раньше этого не замечал?

Чарльз смотрел вслед направлявшейся к матери леди Элеоноре, размышляя, не показалось ли ему, что щеки ее окрасил нежный румянец и что румянец этот вызван их беседой.

* * *

Через несколько часов он уже сидел в гостиной Лотти, ожидая появления леди Элеоноры. Эта девушка поистине очаровательна, и надо же было такому случиться, она – дочь человека, которого он считал своим врагом!