Огненный крест

Слова могавков странно ложились на язык — непривычно и в то же время знакомо. Брианна удивленно приподняла брови. Роджер понимал, какой своеобразной воспринимается сейчас его речь — он не просто использовал чужие слова, он небрежно, не задумываясь, мешал два языка… совсем как ее отец.

Роджер по-прежнему смотрел на ружье так, словно видел его впервые. Брианна нерешительно подошла ближе.

— И ты… жалеешь?

— Нет, — сразу же ответил он и поднял глаза. — Я хочу сказать… Мне жаль, что так вышло. Но я не жалею, что это сделал.

Слова, на удивление верные, текли сами собой. Роджеру и правда было жаль — но не смерти индейца, кем бы тот ни был. В Змеином городе Роджер жил рабом и не питал к могавкам особой любви. Убивать он не хотел, это была самозащита. И если придется, он опять поступил бы точно так же.

И все же его терзала вина — за то, что он легко забыл эту смерть. Kahnyen’kehaka воспевали своих мертвых и вечерами, сидя возле костров, восхваляли их деяния, передавая детям память о прошлых поколениях. Да и горцы делали так же. Роджер вдруг вспомнил, как Джейми Фрейзер на Сборе перечислял имена своих людей. Встань рядом со мной, Роджер-певец, сын Джеремайи Маккензи…

Возможно, Иэн Мюррей найдет с индейцами общий язык.

В общем, Роджеру было не по себе, что он лишил индейца не только жизни, но и имени, стремясь вычеркнуть его из памяти и вести себя так, словно ничего не было.

Брианна глядела на него с состраданием. Роджер отвел глаза и увидел, что грязные пальцы оставили на полированном металле ружья черные пятна. Брианна забрала его и принялась подолом юбки стирать отметины.

Роджер молча отер руки о штаны.

— Дело в том… Тебе не кажется, что если уж убивать человека, то с какой-то целью?

Она ответила не сразу.

— Если ты застрелишь кого-нибудь из этого ружья — то намеренно, — тихо проговорила Брианна.

Она подняла взгляд — и то, что он принимал за сострадание, на самом деле оказалось яростной решимостью, полыхавшей, точно языки пламени на прогоревших дровах.

— Если ты решишь кого-нибудь убить, Роджер, то я хочу, чтобы ты знал, как это делается.

* * *

Полчаса спустя ему удалось-таки несколько раз попасть по чурбакам. Роджер крепко держал ружье, но Брианна заметила, как дрожат у него руки, удерживая длинный ствол на весу. Он опять стал мазать чаще, теперь уже от усталости.

Брианне тоже приходилось несладко. Переполненная молоком грудь ныла все сильнее.

— Давай отдохнем немного и поедим. — Она с улыбкой отобрала мушкет. — Я проголодалась.

До сих пор они не замечали холода, перезаряжая тяжелое ружье или бегая на другой конец лужайки, чтобы поправить мишень. Однако дело близилось к осени, и воздух был довольно свеж. Нагишом на траве уже не полежать. К счастью, солнце пригревало, а Брианна предусмотрительно захватила два старых одеяла.

Она любовалась тем, как Роджер длинными ловкими пальцами нарезает сыр, сосредоточенно поджимает губы, а капельки пота скатываются по загорелой щеке возле уха.

Брианна сомневалась, правильно ли поняла его рассказ. Однако хорошо, что он признался, хотя лично она предпочла бы вовсе стереть из памяти время, которое он провел у могавков. То были ужасные дни. Брианна осталась одна, беременная, родители запросто могли не вернуться… Что же пережил он?

Она потянулась за кусочком сыра, задела его пальцы — и подалась вперед, подставляя губы для поцелуя.

Роджер послушно чмокнул ее и выпрямился. Тень из светлых зеленых глаз исчезла.

— Пицца, — произнес он.

Брианна моргнула и рассмеялась. Это была такая игра: по очереди называть предметы из другого времени (прошлого или будущего, как посмотреть), которых им не хватало.

— Кока-кола, — тут же ответила она. — Пиццу я, допустим, приготовить смогу — но что за пицца без колы?

— Отлично пойдет с пивом! — заверил Роджер. — А пиво у нас есть. Лиззи, конечно, варит далеко не лагер, но все же. А ты правда сможешь приготовить пиццу?

— Почему бы нет? — Брианна откусила кусочек сыра и скривилась. — Только такой не подойдет — слишком острый. Если подумать…

Она тщательно прожевала и запила большим глотком сидра.

— Знаешь, а сидр тоже подойдет для пиццы. Сыр лучше взять овечий. Па привозил небольшую головку из Салема. Попрошу купить еще и посмотрю, как он плавится.

Она задумалась, щурясь от яркого солнца.

— У мамы есть сушеные помидоры и чеснок. И базилик… насчет орегано не знаю, обойдемся без него. А тесто… — Она небрежно махнула рукой. — Мука, вода и масло — делов-то.

Роджер рассмеялся, протягивая ей булочку с ветчиной и пикули.

— Вот так пицца и попала в Америку! — провозгласил он, торжественно приподнимая флягу с сидром. — Всегда интересно, как появились гениальные изобретения. Теперь мы знаем.

— Может, и знаем, — тихо отозвалась Брианна. — А ты не думал, зачем все это? Зачем мы здесь?

— Конечно, думал. — Глаза у него потемнели. — А ты?