Огненный крест

— Умеешь ты выразиться, — одобрила Брианна. — А я поговорила с рабами. Все были на местах, и в основном трезвые. Несколько женщин признали, что Бетти действительно выпивает на праздниках.

— Это еще слабо сказано, если верить твоему отцу. По его словам, она так смердела, что спиртным там дело явно не ограничилось.

С дорожки спрыгнуло что-то маленькое и темное — лягушка. Их многоголосое кваканье наполнило рощу.

— А мама сказала, что с ней все будет в порядке, хотя доктор Фентиман настаивал на кровопускании. — Брианна слегка поежилась и натянула шаль на плечи. — От этого доктора у меня мурашки по коже. Он похож на гоблина, и у него ужасно липкие руки.

— Не имел удовольствия быть с ним знакомым. Идем.

Роджер раздвинул завесу ивовых ветвей, опасаясь, что они потревожат парочку, что, возможно, успела раньше добраться до каменной скамьи, но там никого не было. Все гости веселились в доме — танцевали, ели, пили, а также планировали поздравить жениха и невесту песней. Роджер мысленно закатил глаза, вспоминая предложения, которые слышал от желающих. В другой раз ему, вероятно, даже захочется увидеть такой «кошачий концерт» под окнами новобрачных и попытаться отследить корни подобной традиции, что уходили к французским и горским традициям… но, черт возьми, не сейчас.

Под ивами было неожиданно тихо. Шум гулянки тонул в рокоте речного потока и красочном пении лягушек. Вдобавок стояла кромешная тьма, и Брианне пришлось на ощупь искать скамью, чтобы поставить поднос.

Роджер крепко зажмурился и сосчитал до тридцати. Открыв глаза, он уже хотя бы мог различить силуэт Брианны и горизонтальную линию скамьи. Тогда он поставил бокалы и разлил по ним вино; горлышко бутылки тихо звякало о стеклянные края. Затем Роджер провел пальцами по руке Брианны и, найдя ладонь, вложил в нее бокал.

— За красоту, — приподнял Роджер свой бокал.

— За уединенность, — сказала Брианна и сделала глоток. — О, вкусное, — произнесла она через мгновение мечтательным тоном. — Я не пила вино уже… год? Нет, почти два. До рождения Джемми точно. Вернее, с тех пор, как… — Она резко умолкла, затем продолжила: — С нашей первой брачной ночи. В Уилмингтоне, помнишь?

— Помню.

Роджер приложил ладонь к ее щеке, мягко поглаживая скулу большим пальцем. Неудивительно, что Брианна заговорила о той ночи. Все началось там, под ветвями огромного каштана, который укрыл их от шума и света близлежащей таверны. Нынешняя ситуация странно и трогательно напоминала их уединение в той темноте — они вдвоем, пахнет листвой, шумит вода, а звуки таверны с лихвой заменяют обезумевшие от страсти лягушки.

Тогда стояла влажная, жаркая ночь, и их плоть буквально плавилась, смешиваясь друг с другом. Сейчас было настолько холодно, что Роджер изнывал без тепла Брианны, а их окружали весенние ароматы свежей листвы и быстрого течения, а не затхлый запах ила и опавшей листвы.

— Как думаешь, они переспят? — спросила Брианна.

— Кто? В смысле, Иокаста и Дункан? А почему нет? Они ведь поженились.

Роджер осушил бокал и поставил его на скамью. Стекло звякнуло о камень.

— Красивая у них была свадьба, да? — Брианна позволила Роджеру забрать и ее бокал. — Скромная, но ужасно милая.

— Да, очень.

Роджер мягко поцеловал Брианну и прижал к себе, ощущая под ладонью шнуровку платья под тонкой шалью.

— М-м-м… у тебя приятный вкус.

— Ага, вкус мяса и вина. Как и у тебя.

Роджер влез ладонью под шаль, отыскивая кончики шнурка где-то возле талии Брианны. Она прижалась плотнее.

— А как думаешь, мы будем заниматься любовью, когда станем такими же старыми? — пробормотала Брианна на ухо Роджеру.

— Я буду, — заверил он ее и, наконец нащупав бантик, потянул. — Надеюсь, ты тоже. Не хотелось бы заниматься этим в одиночку.

Брианна рассмеялась и глубоко вдохнула, когда тесная шнуровка ослабла. Но под платьем, конечно же, был чертов корсет. Роджеру пришлось задействовать уже обе руки, а Брианна услужливо выгнула спину так, что ее грудь оказалась едва ли не у него под носом. Подобное зрелище заставило его вновь убрать одну руку со спины Брианны.

— У меня нет… в смысле, я не захватила с собой… — Она слегка отстранилась.

— Ты принимала сегодня семена?

«К черту пиццу и туалетную бумагу», — подумал Роджер. Сейчас он с радостью променял бы все прелести домашней канализации на обыкновенный презерватив.

— По-моему, да, — с сомнением отозвалась Брианна, и Роджер скрипнул зубами, обняв ее крепче, будто она могла вдруг сорваться с места.

— Все нормально, — шепнул он, скользя губами по ее шее к прекрасной впадинке, где начиналось плечо, лаская гладкую и прохладную кожу. — Нам не обязательно… то есть… просто позволь…

Вырез платья был по-модному глубоким и опустился еще ниже, когда шнуровка ослабла. Обнаженная грудь мягкой тяжестью легла Роджеру в руку. В ладонь ткнулся сосок, большой и круглый, словно спелая вишня. Поддавшись порыву, Роджер наклонился и обхватил его губами.