Огненный крест

К тому времени как я проверила всех своих пациентов и отправилась спать, была уже глубокая ночь. Девейн Бьюкенен получил легкую рану плеча — Ронни Кэмпбелл забыл поднять пистолет повыше во время «салюта» на берегу реки, — однако после перевязки чувствовал себя хорошо. Перепугавшийся Ронни так накачал друга спиртным, что у него сейчас явно ничего не болело.

Один из рабов Фаркуарда, Растус, сильно обжег ладонь, когда снимал жареную птицу с вертела. Все, что я смогла сделать, — обернуть его руку чистой тканью и опустить в миску с холодной водой. И прописала джин для внутреннего применения. Еще мне пришлось иметь дело с пьяными в стельку молодыми людьми, которые щеголяли синяками, ссадинами и дырками на месте зубов в результате драки за игрой в кости. Шесть случаев несварения я излечила мятным чаем. Бетти, громко похрапывая, находилась в глубоком сне. Джемми тоже, его жар уменьшился.

Кутеж затих. Держались лишь самые заядлые картежники — они сидели в малой гостиной, окутанные табачным дымом, и пялились покрасневшими глазами в свои карты. По пути к лестнице я заглянула и в другие комнаты первого этажа. Несколько джентльменов расположились в столовой за чистым столом и, позабыв про пустые бокалы бренди, негромко беседовали о политике. Джейми среди них не было.

Усталый раб в ливрее поклонился и спросил, не желаю ли я еды или выпивки. Я ничего не ела с ужина, но все равно покачала головой — слишком вымоталась.

В покоях Иокасты царила тишина. Гости разошлись, допев традиционные песни; на деревянных панелях красовалась вмятина, а на потолке — следы от выстрелов.

По-прежнему одетый в ливрею и парик дворецкий Улисс дежурил на стульчике у двери, то и дело клюя носом. В подсвечнике шипела и плевалась искрами свеча. В ее дрожащем свете было видно, что глаза Улисса закрыты. Он хмурился, а губы слегка подергивались, словно ему снился кошмар. Я хотела его разбудить, но стоило мне шагнуть ближе, как недобрый сон ушел. Улисс расправил плечи, почти проснувшись, и сразу же задремал снова, уже со спокойным лицом. Через мгновение свеча погасла.

Я прислушалась, однако различила только тяжелое дыхание Улисса. Может, Дункан с Иокастой понимающе беседовали под пологом кровати или же молча лежали, бесконечно далекие друг от друга. Никто этого не узнает. Я мысленно пожелала им счастья и потащилась дальше вверх по ступенькам, стараясь не обращать внимания на боль в спине и коленях и мечтая о собственной постели. И о понимании со стороны собственного мужа.

Из окна на площадке второго этажа доносились далекие выкрики и смех. Время от времени воздух прорезали выстрелы. Юные сумасбродные джентльмены — и некоторые постарше, которые могли бы быть и благоразумнее, — отправились к реке в компании десятка бутылок виски и бренди, чтобы пострелять по лягушкам.

Дамы уже все отправились спать. На втором этаже тоже царила тишина, разве что кто-то приглушенно похрапывал. В отличие от прохлады коридора, в комнате стояла духота, хотя огонь в камине превратился в тлеющие угольки.

В доме собралось столько гостей, что отдельной кровати удостоились только молодожены. Остальные, волей-неволей, ютились в свободных комнатах. В этой стояли две большие кровати с балдахинами и низенькая раскладная койка, а пол покрывали соломенные тюфяки. На каждой кровати теснились, словно сардины в банке, одетые в нижние рубашки женщины. Воздух был горячий и влажный, как в оранжерее с орхидеями.

Стараясь не вдыхать глубоко — в комнате пахло застарелым потом, жареным мясом с луком, французскими духами и алкоголем, — я как можно быстрее сбросила платье и туфли. Я по-прежнему была на взводе после всех событий прошедшего дня, но руки и ноги налились свинцом от усталости, поэтому я была весьма рада пробраться на цыпочках на свое привычное место в ногах большой кровати.

В голове крутились лихорадочные мысли, и я лежала без сна в скудном свете тлеющих углей. Все тело ломило.

Бетти вышла из беспамятства и теперь, казалось, просто глубоко спала. Когда она проснется утром, мы узнаем, кто дал ей тот бокал и — возможно — что в нем было. Я надеялась, что Джемми уже тоже спокойно спит. А больше всего меня беспокоил Джейми.

Я не увидела его ни среди картежников, ни в компании, обсуждавшей налоги и табак. Впрочем, Филипа Уайли я тоже не встретила. Легко предположить, что он веселится на берегу реки. Это был его круг общения, его образ жизни: богатые молодые повесы, которые ищут развлечений в выпивке и ночных гулянках, которые хохочут, гоняются друг за другом и палят в небо из пистолетов.

Джейми такая компания и образ жизни были чужды, но одна мысль, что он там, среди них, заставляла меня похолодеть, несмотря на жару вокруг.

Он не станет делать глупости, заверила я саму себя, переворачиваясь на бок и поджимая колени. Он не станет… правда, его понятие о глупости не всегда совпадало с моим.