Огненный крест

Пододвинув табурет, я села рядом. С одной стороны лежала стопка бумаг, исписанных его аккуратным почерком. Писать другой рукой вместо искалеченной было невероятно трудно, и все же Джейми почти каждый вечер упрямо делал записи о случившемся за день. О визитах в Ридж, о здоровье животных, о ходе строительства, о новых поселенцах, о вестях из восточных графств… По слову за раз, он вел записи, чтобы потом отправить накопившиеся страницы в рискованный путь в Шотландию с каким-нибудь приезжим. Пусть не все, но какие-то из писем дойдут до получателя. Как и послания из Шотландии — большинство из них до нас добиралось. При условии, что их отправляли.

Сначала я надеялась, что письма Дженни просто были отправлены не по тому адресу или потерялись по дороге. Но прошло слишком много времени, и я потеряла надежду. В отличие от Джейми.

— Может, отправить ей вот это? — Покопавшись в бумагах, лежащих на краю стола, он достал небольшой листок, весь заляпанный и оборванный с одной стороны, выдранный из книги.

Это было послание от Иэна, единственное реальное доказательство того, что мальчик жив и здоров. Мы получили его в ноябре на Собрании, через Джона Куинси Майерса, охотника, который исследовал дикие места и чувствовал себя одинаково хорошо в компании индейцев и поселенцев, а еще лучше — с оленями и опоссумами. В записке на корявой латыни сообщалось, что Иэн здоров и счастлив. Что он женился на девушке «по традиции могавков» (то есть, как я поняла, он решил разделить с ней ее дом, постель и очаг, а она ему позволила), что сам скоро станет отцом — «по весне». На этом все. Давно прошла весна, но больше писем мы не получали. Иэн не был мертв, но все равно что погиб: Джейми знал, что шансы увидеться с ним ничтожно малы. Иэна поглотила дикая природа.

Джейми осторожно коснулся потрепанного листка, провел пальцами по округлым буквам. Я знала не только то, что он сообщил Дженни об этом послании, но и почему он не отправлял ей оригинал. Это письмо — единственная вещественная связь с Иэном, и отдать его значило окончательно смириться с тем, что Иэн теперь среди могавков.

«Приветствую! — писал Иэн своим незрелым почерком. — Ian salutat avunculus Jacobus». То есть Иэн шлет привет своему дяде Джеймсу.

Иэн был для Джейми не просто одним из племянников. Он обожал всех детей Дженни, но Иэна особенно — как приемного сына, как Фергуса, только в отличие от Фергуса Иэн был одной крови с Джейми и в какой-то мере заменял ему сына, которого тот потерял. Вокруг было слишком много потерянных детей.

— Да, думаю, стоит отправить. Оно должно быть у Дженни, даже если… — Я кашлянула и вдруг вспомнила о записи из докторского журнала. В надежде отвлечь Джейми я достала журнал. — Кстати, к слову, о латыни… вот тут есть странный отрывок. Не посмотришь?

— Давай, конечно. — Джейми отложил послание Иэна, взял у меня из рук журнал и положил так, чтобы на страницу падало закатное солнце. Слегка нахмурившись, он стал водить пальцем по строчкам. — Боже, его познания в латинской грамматике не лучше твоих, саксоночка!.. Странно… «Я проснулся»… нет, наверное, он имеет в виду «меня разбудили», «звуки из комнаты, смежной с моей. Я думаю»… нет, «я подумал, что пациент пошел помочиться, и встал, чтобы последовать за ним…». Зачем это ему, интересно?

— У пациента — кстати, речь о Гекторе Кэмероне — были проблемы с мочевым пузырем. Роулингс хотел понаблюдать за его мочеиспусканием, понять, в чем он испытывает трудность, есть ли болезненные ощущения, кровь в моче и все такое.

Подняв бровь, Джейми искоса посмотрел на меня, затем покачал головой и вновь обратился к журналу, бормоча себе под нос что-то про причуды врачей:

— «Homo procediente

»… человек идет дальше… Почему он не называет его по имени, а пишет «человек»?

— Доктор писал на латыни, соблюдая секретность, — ответила я. Не терпелось услышать, что дальше. — Увидь Кэмерон свое имя в журнале, это наверняка привлекло бы его внимание. Так что случилось?

— «Человек выходит наружу»… не пойму, на улицу или просто из своей комнаты? Наверное, на улицу… «Выходит, я иду за ним. Он идет быстро, уверенно…» И что в этом такого? Хм, вот здесь я не уверен. «Я даю — дал — ему двенадцать гран настойки опия…»

— Двенадцать гран? Там точно так написано? — Я заглянула через плечо Джейми, и он показал на запись — так и есть. — Таким количеством опия можно лошадь свалить!

— Да, «двенадцать гран настойки опия для лучшего сна». Неудивительно, что ночной бег Кэмерона по газону изумил доктора.

Я ткнула его локтем.

— Давай дальше!

— Хм-м-м. Ну, он пишет, что пошел в уборную в полной уверенности, что застанет там Кэмерона, но внутри никого не было и не чувствовалось никакого запаха… э-э… В общем, уборную недавно не посещали.

— Со мной можешь не деликатничать, — сказала я.

— Знаю, — улыбнулся Джейми, — но сам я, саксоночка, все еще чувствителен к таким вещам, несмотря на наш давний союз. Ай! — Он отдернул руку, потирая ее в том месте, где я ущипнула.