Огненный крест. Книги 1 и 2 (ЛП)

Никто. Я думала об этом раньше, но лишь мельком, признавая только то, что проблема существует. Однако она казалась отдаленной и не требующей немедленного решения. В колонии Северная Каролина, насколько я знала, существовал только один официальный врач — доктор Фентиман. Я фыркнула и сделала еще глоток чая. Даже Мюррей МакЛеод и его патентованные средства были лучше; по крайней мере, в своем большинстве они были не опасны.

Я пила чай, размышляя о Розамунде. Простая истина заключается в том, что я тоже не буду жить всегда. При удаче проживу достаточно долго, но не вечно. Мне нужно найти кого-нибудь, кому я смогу передать хотя бы часть своих знаний.

Сдавленное хихиканье донеслось от стола. «Нет, — подумала я с сожалением, — не Брианна».

Она была бы самым логичным выбором; она, по крайней мере, знала о современной медицине. Не нужно было преодолевать невежество и суеверие, не надо убеждать в пользе асептики, в опасности, исходящей от микробов. Но у нее не было никакой склонности, никакого инстинкта к лечению. Он не была брезглива и не боялась крови; она помогала мне при приеме родов и небольших хирургических процедурах, и все же у нее отсутствовало то особенное сочетание сочувствия и жестокости, необходимое для врача.

«Возможно, она больше ребенок Джейми, чем мой», — думала я, наблюдая переливы света от очага в прядях ее распущенных волос. У нее была его храбрость, его большая мягкость, но это была храбрость воина, мягкость силы, которая могла убивать, если необходимо. Мне не удалось передать ей мой дар; знание крови и костей, знание человеческого тела.

Голова Брианны резко поднялась, повернувшись к двери. Марсали тоже повернулась туда, прислушиваясь.

Звук был едва слышен за стуком дождя, но зная, что он есть, я могла услышать мужской голос, начавший запев. Пауза, потом слабое грохотание, которое могло быть звуком отдаленного грома, но не являлось им. Мужчины спускались от хранилища в горах.

Кенни Линдсей попросил Роджера спеть для Розамунды гэльский плач по мертвому.

— Она не была шотландкой, — сказал Кенни, вытирая глаза, затуманенные слезами, — и даже не была набожной, но она любила петь и всегда восхищалась твоим пением, МакКензи.

Роджер никогда раньше не исполнял песни плача, и я знала, даже не слышал их.

— Не волнуйся, — пробормотал Джейми, положив ладонь на его руку, — просто нужно быть очень громким.

Роджер серьезно кивнул головой, соглашаясь, и отправился с Джейми и Кеннетом на солодильню выпить виски и узнать все возможное о жизни Розамунды, чтобы лучше оплакать ее кончину.

Хриплое пение исчезло; ветер сменил направление. Лишь благодаря порыву ветра мы услышали их так рано. Теперь они направились вниз от Риджа, чтобы собрать людей из дальних хижин и привести их в дом, где они будут всю ночь пировать, петь песни и рассказывать истории.

Я невольно зевнула, вспомнив про ночное бодрствование. «Я не смогу выдержать его», — тревожно подумала я. За последние сутки мне пришлось поспать лишь несколько часов этим утром — недостаточно, чтобы выдержать гэльские поминки и похороны. К утру все этажи будут забиты телами, пахнущими виски и мокрой одеждой.

Я снова зевнула, потом мигнула, и потрясла головой, чтобы прочистить ее. Каждая косточка в моем теле болела от усталости, и я желала только лечь и проспать несколько дней.

Углубившись в мысли, я не заметила, как Брианна подошла ко мне. Она обняла меня за плечи и притянула к себе. Марсали вышла; мы были одни. Она стала медленно растирать мои плечи и шею своими длинными пальцами.

— Устала? — спросила она.

— Мм. Да, — ответила я. Потом закрыла журнал и откинулась назад, с облегчением расслабившись. Я не осознавала раньше, насколько была напряжена.

Большая комната была прибрана для поминок. Миссис Баг присматривала за барбекю. Женщины зажгли по свече в каждом конце стола, и тени от них метались на побеленных стенах, когда пламя дергалось от случайного сквозняка.

— Я думаю, что это я убила ее, — внезапно произнесла я. — Это из-за пенициллина.

Длинные пальцы не останавливали своего успокаивающего движения.

— Да? — пробормотала она. — Но у тебя не было выбора, не так ли?

— Нет.

Дрожь облегчения пробежала по моему телу, как от смелого признания, так и от ослабления болезненной напряженности в шее и плечах.

— Все в порядке, — мягко произнесла она, потирая и поглаживая. — Она бы все равно умерла, не так ли? Это печально, но ты все сделала правильно. Ты сама знаешь это.

— Знаю, — к моему удивлению, единственная слеза скатилась по моей щеке и упала на бумагу. Я сильно моргнула, пытаясь не расплакаться. Я не хотела волновать Брианну.

Она была спокойна. Ее руки оставили мои плечи, и я услышала царапанье ножек стула. Потом руки обняли меня, и я прислонилась спиной к ее груди. Она просто держала меня, позволяя мерному повышению и падению ее грудной клетки успокаивать меня.

— Однажды я обедала с дядей Джо, как раз после того, как он потерял больного, — произнесла она. — Он сказал мне об этом.

— Да? — я была немного удивлена; я не думала, что Джо станет говорить с ней о таких вещах.