Огненный поток

Яростная стрельба создавала впечатление огненного потока, воспламенившего саму реку. Залпы следовали один за другим, и над Тигриной пастью нависла черная грозовая туча — дымовая завеса была столь плотной, что кораблям пришлось на время прекратить огонь.

Когда дым рассеялся, стало видно, что китайские позиции разгромлены. Форт Тайкока умолк, пушки Хумэня и Северного Вантуна огрызались лишь изредка. Все три точки укрепрайона были разбиты вдребезги.

Наступала фаза наземной операции, и корабли перегруппировались: «Уэлсли» и «Умеренный», превратившие форт Тайкока в дымящиеся руины, отошли назад, чтобы поддержать атаку на Северный Вантун.

Лишь теперь Захарий смог оторваться от окуляра. За боем он следил, затаив дыхание и направляя подзорную трубу то на правый берег, то на левый, то на остров посреди пролива.

Никогда в жизни он не видел подобного зрелища, являвшего собою чудо замысла и безукоризненного исполнения. На его глазах состоялся триумф современной цивилизации, наглядно показавшей, как порядок и разум завоевывают области тьмы, и подтвердившей слова миссис Бернэм о всесилии класса, к которому теперь принадлежал и он, Захарий. Вспомнив своих столь несхожих наставников, указавших ему верный путь, — серанга Али, Ноб Киссина-бабу и миссис Бернэм, он преисполнился благодарности к судьбе, обеспечившей его местом винтика в сем потрясающем механизме.

В месте с подразделениями ирландского, шотландского и 37-го мадрасского полков бенгальские сипаи вошли в состав десанта, которому предстояло атаковать Северный Вантун. Каждый отряд сел в свой бот, два из которых буксировал пароход «Мадагаскар», остальные — «Немезида».

На подходе к острову десантников встретили град стрел и ружейные залпы. Боты еще не достигли берега, когда из разгромленных укреплений высыпали китайцы, потрясая саблями, пиками и копьями.

Кесри знал, что нынче повторится бой, произошедший на Чуенпи. Разрушительный обстрел, убедивший китайцев, что в артиллерийском искусстве они безнадежно уступают противнику, заставил их попытать счастья в рукопашной схватке. Отчаяние придало им смелости и выманило из укрытия бастионов. Однако на открытом пространстве солдаты были совершенно беззащитны, и ружейный огонь вкупе со шрапнелью скашивал их цепи еще до сближения с неприятелем. И вновь просыпавшийся порох превращал бойцов в живые факелы, из-за чего они, пытаясь сбить пламя, бросались в воду, но там и находили смерть от пули.

К окончанию высадки десанта весь берег уже был устлан телами убитых и смертельно раненных. Английские офицеры кричали защитникам фортов «Сдавайтесь!», некоторые даже по-китайски, специально выучив слово ту-кьян. Но призывы эти пропали втуне, китайцы оголтело бросались на вражеские штыки.

Десантники захватили с собою штурмовые лестницы, которые почти не пригодились — проход обеспечивали бреши в разнесенных ядрами стенах.

Заняв укрепления, десантники рассредоточились, преследуя остатки войск, отступавшие на островные высоты. Кесри бежал по проходу, в котором не было никого, кроме убитых и раненых. На огневых позициях он видел изрешеченных картечью артиллеристов, повисших на стволах пушек, и был поражен тем, что солдаты эти не спрятались в укрытие, но до конца оставались на боевом посту.

Ближе к вершине холма Кесри увидел большую группу безоружных пленных, сидевших на корточках под дулами конвоиров, которыми командовал знакомый сержант Мэггс.

— Этим хватило ума сдаться, — сказал он. — Но глянь, что творится внизу.

Высунувшись в бойницу, Кесри увидел груды трупов на прибрежных камнях — сотни китайцев бросились со скалы, предпочтя смерть плену.

И вновь вспомнились прежние войны в Аракане против горных племен, бойцы которых, оказавшись в безвыходном положении, тоже сводили счеты с жизнью. Сипаи, как профессиональные солдаты, воспринимали это весьма болезненно, поскольку чувствовали себя наемными убийцами.

Зачем? Зачем так сражаться? Почему не смириться с поражением и не сохранить жизнь? Если б мог, Кесри объяснил бы всем этим людям, что вовсе не желал им смерти, но просто делал свою работу.

Он перевел взгляд на форт Хумэня на противоположном берегу, где уже развевались британские флаги, окруженные клочьями черного дыма. Внезапно возникла вспышка, сопровождаемая оглушительным грохотом, и стена форта медленно осела в воду: английские саперы приступили к методичному уничтожению укреплений.

Столько смертей, столько разрушений причинено народу, который не сделал ничего худого тем, кто столь рьяно топил его в огненном потоке. Какой в этом смысл? Ради чего все это?