Огненный волк

Он изогнулся и звериным движением почесал спину о ствол дерева.

— Помоги мне, — просто сказала Малинка. — Ты ведь можешь.

— Помоги! — повторил Огнеяр. — А с чего это я должен вам помогать? Я и так со старым на зубах — он меня-то еле-еле терпит.

Малинка молчала. И Огнеяр чувствовал, что против воли помогать придется. Слишком ясно ему вспомнилась Милава, человеческий голос в его душе, истосковавшийся в одиночестве за эти месяцы, окреп и повелительно твердил: «Помоги. Докажи, что в тебе тоже есть человеческое. Хотя бы половина». А сейчас ему казалось, что человеческая половина в нем возросла и одолевает звериную — словно эти месяцы она спала и набиралась сил. И вот теперь близка была к победе.

— Слушай, — медленно заговорил Огнеяр, глядя мимо Малинки в болото и прислушиваясь, как внутри него глухо ворчит побежденный зверь. — Парня твоего обернул Князь Волков. Полгода они сами назад обернуться могут — через имя, через хлеб, рубашку. А потом чары окрепнут. Вроде окостенеют, и просто так их уже не снять. Полгода уже скоро. И тогда чары только сам Князь снимет.

Огнеяр замолчал, глядя в болото и словно забыв о Малинке.

— Что же? — Не выдержав молчания, она снова тронула его за плечо. Он едва заметно вздрогнул.

— Князь Волков на парня твоего и других с ним заклятие наложил, чтобы они дороги домой не нашли. Теперь одно осталось — самого Князя о милости попросить. Может, и отпустит. Только не знаю, что взамен потребует.

— Как мне найти его? — тут же спросила Малинка. Никакая опасность не была ей страшна, если появилась надежда спасти Быстреца.

— Дорогу-то я покажу… — задумчиво сказал Огнеяр. — Да не знаю, что выйдет из этого.

— Я не боюсь! — горячо воскликнула Малинка, тревожась только, как бы он не раздумал. — Отведи меня туда!

Огнеяр повернул голову и посмотрел ей в лицо. Было уже совсем темно, Малинка видела только красные искры в его глазах, а он хорошо видел ее лицо — исхудавшее, истомленное, полное решимости и надежды.

— Смелая ты… — тихо, словно с удивлением проговорил он.

Странное чувство он видел в лице девушки — чувство, которого не знает звериный мир.

— Я люблю его, — прошептала в ответ Малинка. Огнеяр промолчал и подумал о Милаве. Много, много раз он вспоминал ее последний отчаянный крик, слова о любви, которых тогда, в первый вечер месяца сухыя, не захотел услышать. А она, Милава, смогла бы вот так, месяц напролет, искать и звать его в лесу, терпеть неимоверную усталость, холод, голод, страх перед нечистью и нежитью? Ему хотелось, чтобы это было так. Может быть, ее призыв и смог бы превратить его в человека.

— Ладно, — сказал он Малинке чуть погодя. — Не сейчас. Как придет месяц кресень, приходи в Ярилин день сюда же. Я тебя к старому отведу.

— Я приду. — Малинка закивала. — Жива буду — приду.

— Пошли. — Огнеяр поднялся и за руку поднял Малинку с холодной земли. — Домой отведу.

Малинка послушно пошла за ним, и теперь ее не пугала ни темнота, ни голодная весенняя нечисть. Ни одна мара больше не посмела показаться на их пути.

Путь оказался коротким — раньше Леший не давал Малинке выйти самой. Очень скоро меж деревьев засиял теплый огонек — не призрачный, болотный, а настоящий. Перед воротами займища разложен был костер, ветерок доносил до опушки пахучий можжевеловый дымок. Возле костра сидело несколько мальчишек и подростков и с ними неутомимая рассказчица тетка Загада с крошечной дочкой на руках. Полугодовалая девочка еще не понимала слов, но и она бессознательно была счастлива, ощущая себя на руках у матери, среди старших братьев, в надежном и теплом кругу родни. Родичи ждали Малинку и огнем указывали дорогу. И она всей душой возблагодарила богов за то, что есть у нее это счастье — род.

Огнеяр остановился на опушке леса, как на меже, за которую ему — нельзя.

— Спасибо тебе, — прошептала Малинка. — Я приду, верно, приду. Только и ты приходи.

Повинуясь порыву горячей благодарности, она выхватила из узелка кусок хлеба, предназначенный для Быстреца, и сунула его в руку оборотня.

Огнеяр взял, с каким-то удивлением посмотрел на хлеб в своей руке, и у него вдруг защемило сердце — вспомнилась Милава с пирогом.

— Иди, — глухо бросил он Малинке. — Иди.

Девушка торопливо побежала через поляну к займищу. А Огнеяр стоял, укрывшись за деревом, и смотрел на свет человеческого жилья, пока Малинка не вошла в ворота и можжевеловый костер не погас.

Выглянув из-под ветвей на краю крохотной поляны, Огнеяр сразу заметил возле крыльца избушки что-то белое, висящее в двух локтях над землей. Человеческий запах был только один — запах самой Еловы, но Огнеяр, по волчьей осторожности, укрепившейся в нем за эти полтора месяца, не сразу вышел на открытое пространство, а полежал неслышно в зарослях папоротника, принюхиваясь и стараясь рассмотреть белое пятно возле крыльца. Все было спокойно, и Огнеяру быстро надоело ждать. Он не сразу решился прийти сюда сегодня, но откладывать задуманное не хотел.