Огни Анютинска

запустение, навевал только невыносимую тоску и уныние и действовал

угнетающе.

«Да, конечно, здесь не такая разруха, как в Кореньках», - думал

Леснинский, - «Но тамошние заброшенные дома, скорее, вызывали какие-

то «сталкерские» чувства, перемешанные со светлой грустью. Сейчас же

меня захлестнула настоящая безысходность. Ведь здесь, в этих бараках

живут люди. Пока это село еще не опустело полностью. Но проходит время,

молодежь уезжает в города, чтобы поступить в ВУЗы, покидая знакомые

дома и теснясь в общежитиях. А в селе остаются одни старики, и с

последним из них уходит в небытие весь населенный пункт».

«Да, странный я все-таки человек. Пока все учатся, стремятся чего-то

достичь, борются с проблемами, суетятся, все время куда-то спешат, закрыв

глаза на временные трудности, ищут престижную работу с достойной

оплатой, создают семьи и заводят детей, я, бросив учебу, покинув знакомый

с детства город, днями и ночами, как бирюк, брожу по незнакомым селам,

мечтая найти дорогу в другой мир. Однако последнее время у меня

появилось какое-то новое чувство, которое раньше меня почти никогда не

посещало. Это предчувствие конца, когда уже терять нечего, и можно

принимать самые рискованные и немыслимые решения, как, например, вот

этот побег. И еще – это чувство невыносимой усталости. Эта усталость не от

учебы и домашних заданий, или какой-либо другой работы… Это усталость

от жизни. Я устал жить, устал от постоянных разочарований, от колких

событий, - мне они больше не нужны. Я хочу покоя…» - задумался

Леснинский, машинально шагая вперед по улице и не обращая внимания

почти ни на что вокруг.

Улица подошла к своему логическому завершению. Закончилась она

Т-образным перекрестком. Прямо идти было дальше некуда: только налево

или направо. Леснинский, ни секунды не раздумывая, повернул налево.

Почему именно налево? Это не было известно даже ему самому. Он опять

шел, как будто, по указаниям своего внутреннего голоса, который стал для

него личным сортом навигатора.

Леснинский посмотрел на часы. Была половина второго. Странно, но

после разговора с охранником напрочь исчезло желание спать. Теперь

приходилось искать, скорее, не место для сна, а место для пережидания

ночи.

XV

Очередная улица мало чем отличалась от предыдущей. Разве что тем,

что по правой ее стороне тянулся непроглядный лес, а дома были только

слева. Вот по левому борту прошло одноэтажное здание школы, отделанное

невзрачной серенькой плиткой. Чуть дальше – «круг» с автобусной

остановкой, на которую автобус приезжает, наверное, раза три в сутки.

Пройдя метров двести после перекрестка, Леснинский снова уткнулся в то,

от названия чего, возможно, произошел его псевдоним. В лес. Сама улица

поворачивала налево, и пойти дальше по ней означало двигаться в

обратную сторону, параллельно той, первой улице, с которой начался этот

ночной путь. Игнорируя дорожную разметку, неутомимый странник рванул

прямо. А вот прямо и все тут. Интуиция вновь не подвела Леснинского.

Войдя в лес по узкой тропинке, метрах в пяти он увидел самодельные

столик и две лавочки, построенные, очевидно, для отдыха на природе.

Осенней ночью делать шашлык и петь песни после седьмой рюмочки

желающих не было, и на скромной деревянной скамеечке можно было

устроиться. Роль подушки может сыграть сумка. Это могла бы быть

прекрасная ночевка на свежем воздухе, если бы не один камень

преткновения: ХОЛОД.

На улице было градуса четыре выше ноля. Так, если подумать, ничего

страшного. Ведь выходят же люди на улицу и в ноль, и в минус двадцать. Но

одно дело идти и, тем более, идти быстрым шагом по улицам, и совсем

другое – находиться постоянно на одном месте, и еще знать, что это

надолго.

Во время этой ночной «прогулки» Леснинский совсем не чувствовал

холода. Он почти даже забыл о холоде, уйдя в размышления о вечном и

глобальном. И вот теперь, найдя подходящее место, где можно пересидеть

ночь, он как будто встретился с холодом вновь. Старый враг, отступив на

некоторое время и дав о себе забыть, вернулся и ударил с новой силой. Так

бывает, когда после летних каникул возвращаешься в школу и вновь

получаешь укол саркастической фразочкой от человека, который над тобой

издевался в прошлом учебном году.

Холод пронизывал насквозь, куртки как будто не было, она уже не

давала тепла. Потоки леденящего воздуха, не зная пощады, проникали

прямо в душу. «Кто бы мог подумать, что холод, обычный холод, может

быть так невыносим. Раньше, в далекие времена, когда я еще не был

отравлен жизнью, я каждые выходные, даже лютой зимой, рвался гулять на