Огонь не может убить дракона. Официальная нерассказанная история создания сериала «Игра престолов»

ДЭЙВ ХИЛЛ: Есть много людей, которые заявляют, что им ведома воля Всевышнего и что они говорят от имени бога или богов. Нам хочется думать, что боги, если они существуют, имеют свои планы и преследуют свои цели. Люди могут догадываться об их замыслах, но все же им нельзя приписывать человеческие мотивы, действия и реакции – иначе они не были бы богами.

КЭРИС ФОН ХАУТЕН (МЕЛИСАНДРА): Я подумала: «С симпатиями к этому персонажу покончено». Поняла, что мои дни в роли положительной героини сочтены и с этого момента зрители меня возненавидят. Мелисандру и раньше-то не особо любили, но это жертвоприношение уже за гранью, что и понятно. Но в то же время это дерзкий и впечатляющий, хоть и ужасный сюжетный ход.

ЛИАМ КАННИНГЭМ (ДАВОС СИВОРТ): Когда я прочел сценарий, то подумал: «Вы что, блин, издеваетесь?» Но с точки зрения драматургии это гениально. Когда Станис отправляет Давоса в Черный Замок, зрителю сразу понятно, что ничего хорошего ждать не приходится. Иногда прохожие на улице кричат мне: «Что ж не остался?!», а я ору в ответ: «Пытался, честное слово!»

КЭРИС ВАН ХАУТЕН: Я не знаю, как изобразить абсолютное зло. Все, что я могу, – это сыграть героиню, полную благих намерений, чьи методы не слишком… приятны, и которая думает, что где-то там таится гораздо большее зло и люди должны быть благодарны ей за спасение. Если бы я слишком задумывалась о том, что она творит, роль у меня бы не получилась. Поэтому я решила рассматривать ее совсем под другим углом.

У Станниса не хватило духу самому сообщить о грядущем жертвоприношении своей кроткой юной дочери Ширен (Керри Инграм). Поэтому в следующей сцене мы видим, как стража медленно ведет ее сквозь толпу солдат. Сначала девочка кажется сбитой с толку и не понимает, куда и зачем ее тащат. Но тут она видит костер и понимает, что родной отец приговорил ее к смерти. Ширен взывает к родителям, умоляя спасти ее.

Жертвоприношение – одна из самых мучительных сцен сериала и один из моментов, которые Мартин, по его словам, планировал для «Ветров зимы» (хотя в книге это предполагалось описать немного иначе).

ДЭВИД НАТТЕР (РЕЖИССЕР): Большая часть криков Ширен – это импровизация. Сцену, где она кричит и зовет свою мать, мы не вмонтировали позже, а сняли прямо на натуре, для максимального эмоционального резонанса. Момент, когда ее мать наконец осознает, насколько это ужасно, получился очень мощным.

КЭРИС ВАН ХАУТЕН: Эта девочка была такой милой. Между съемками мы отлично проводили время, а потом включалась камера, и я думала: «Что за работу я себе выбрала?»

ЛИАМ КАННИНГЭМ: В Голливуде есть такая старая поговорка: «Не снимайся с детьми и животными». По-моему, все как раз наоборот. Дети всегда играют, у них, можно сказать, работа такая. Когда мы вырастаем, забавы приходится оставить, а дети настоящие эксперты в этом. Керри Инграм просто потрясающая актриса. Она была не по возрасту полна спокойной уверенности. Многие стараются добиться определенного эффекта. Она не старалась – просто выходила на площадку и играла со стопроцентной искренностью.

ДЭЙВ ХИЛЛ: Взрослым эта сцена далась тяжелее, чем Керри. Она очень веселый, энергичный ребенок. Брайан вообще отказался смотреть. Он сказал: «Нет, у меня у самого дети, я не могу смотреть, как он заживо сжигает ребенка», а Стивен такой: «Да, это даже для “Игры престолов” как-то жестковато».

После страшного жертвоприношения зрителя ждет настоящий удар под дых: буря немного утихла, но жена Станниса, Селиса, покончила с собой, а половина войска воспользовалась затишьем и дезертировала. Технически сожжение Ширен, возможно, сработало, но его непредвиденные последствия привели к тому, что Станнис оказался в еще худшем положении: всеми покинутый и навеки проклятый.

КЭРИС ВАН ХАУТЕН: Мой любимый момент – это сцена сразу после сожжения Ширен. Моя героиня уверена, что смерть девочки спасет их всех. И действительно, снег начинает таять, и она думает, что жертвоприношение сработало. И тут кто-то приходит и говорит, что нет, ничего не изменилось, все стало только хуже. Мне очень понравилось играть человека, чей мир внезапно рухнул, который думает: «Черт, мне конец» и передает эти мысли одним взглядом. Редкие проявления человеческих эмоций мне давались гораздо легче, но я не жалуюсь – все-таки Мелисандра персонаж неэмоциональный.

ДЭН УАЙСС: Для нас смерть Ширен – это акт фанатизма. Иначе и невозможно: зрители «Престолов» смотрят на мир по-другому, нежели Мелисандра и Станнис. Для них магия реальна, она работает. В этом вся прелесть жанра фэнтези: мы видим волшебство собственными глазами, и это помогает нам заглянуть в головы тех, кто творит безумные вещи во имя веры. Я не в состоянии понять, как такие люди живут в нашем, реальном мире, но фэнтези – это возможность посмотреть на все глазами этих ненормальных людей, которые творят страшные вещи по совершенно иррациональным причинам.