Огонь, подобный солнцу

Они свернули в темную немощеную улочку, в конце которой тускло светился подъезд высокого бетонного здания. Двери лифта были открыты, внутри пахло мочой.

- Моего дяди нет, - сказал полковник, - он уехал в Константин.

Квартира была большая, хорошо обставленная во французском колониальном стиле, с арабскими коврами. К аромату благовоний примешивался легкий запах требовавших ремонта канализационных труб. За окнами в капельках тумана мерцал ночной город.

- Я не знаю твоего имени.

- Джо.

- Пойдем, Джо, выпьем с тобой по стаканчику вина. - Когда они сели за маленький, покрытый пятнами столик в тесной кухне, он схватил Коэна за руку. - Я бы что угодно сделал ради мира.

При свете загаженной мухами кухонной лампочки Коэн обратил внимание на мутноватые глаза, черную щетину, неприятный запах изо рта, пожелтевшую нижнюю рубашку с выбивавшимися из-под ворота завитками волос.

- Мир - это ведь только слово, - сказал он, - оно ничего не значит само по себе.

Полковник, снова закурив, соскреб с губы прилипший табак.

- Еще мальчиком я как-то вечером учил французский, лежа перед камином. Моя мать что-то вязала, отец чинил седло для осла, а трое моих младших братьев играли возле меня. Вдруг мое внимание привлекла одна из страниц словаря. Там были разные слова: ложка, зеркало, дерево, и среди них было слово mort, как будто смерть была чем-то обыденным, вроде зеркала или ложки, и не более того. - Он выпустил дым вверх, стараясь не попасть Коэну в лицо. - Вот тогда-то я и понял, что значение в любом языке имеют только два слова: жизнь и смерть.

Он убрал вино и сполоснул в раковине стаканы. Затем проводил Коэна в комнату с плюшевыми занавесками и двуспальной кроватью, покрытой бархатным одеялом, и, тяжело ступая, вышел в коридор.

Отодвинув занавеску, Коэн посмотрел в окно на тихий город. По дороге в тускло падавшем свете фонаря прошел нищий с джутовым мешком через плечо. За ним вдоль бордюра в сточную канаву прошмыгнула крыса. Издалека донесся гудок парохода.

Дверь распахнулась. В длинной пожелтевшей нижней рубахе вошел полковник. Пройдя через комнату, он забрался в кровать. Стоявший в противоположном углу Коэн направился к двери.

- Я, так понимаю, сплю не здесь, - сказал он.

- Здесь, со мной. Ты что, боишься?

- Это не в моем духе. - Коэн почувствовал, как его лицо вспыхнуло от гнева. С ярко-красной подушки в оборках ему ласково улыбалась смуглая физиономия.

- На самом деле в этом нет ничего особенного, - сказал полковник.

- Это не по мне. - Натягивая рубашку, Коэн вышел в темный коридор и наткнулся на столик с цветком, который с грохотом упал на пол.

- Ладно, оставайся здесь. - Полковник соскочил с кровати. - Я буду спать в другом месте.

С нижнего этажа послышались сердитые крики. Коэн наклонился, чтобы поднять цветок; его очки выскользнули из кармана и упали. Он пошарил по полу руками и почувствовал на пальцах что-то липкое.

- Бесполезно. Здесь нет гостиниц, - послышался голос полковника. Он щелкнул выключателем, зажег свет, набросил на себя лиловый халат и прошел в гостиную. - Тебя схватят, mon ami. И на этом все закончится.

Коэн подошел к двери. Полковник встал сзади него.

- Посмотри, что у меня есть.

Взявшись за ручку двери, Коэн обернулся и увидел направленный на него маленький никелированный пистолет. Едва сдерживая раздражение, Коэн вздохнул, прикидывая расстояние между ними.

- Не валяй дурака. Я убил стольких, что не знаю, каким ты можешь быть по счету.

- Неужели вы убьете человека за то, что он не хочет с вами спать?

- Может, присядем? - Полковник указал дулом в сторону кухни. - Я уберу это. - Он включил на кухне свет. - Я бы хотел кое-что узнать. - Подойдя босиком к раковине, он достал стаканы, из которых они пили вино, и поставил их вместе с бутылкой на стол.

- Что вы хотите? - Коэн раздраженно вертел в руках очки. Одно стекло треснуло пополам, в трещину набилась грязь.