Огонь со мной

Кремер вскинул руки, чтобы удержать меня на месте, его взгляд умолял заткнуться, но вот лицо Фейсала не изменилось, он никак не отреагировал, Ирана же улыбнулась, и мне показалось, что это было нечто сродни жалости ко мне. Зато Арокх отреагировал бурно.

— Неужели? Источник жаждет смерти? И почему я не удивлен?

— Алика, замолчи! Прошу тебя!

Наемник все-таки схватил мою руку, чем полностью привлек мое внимание к нему.

— Если ты думаешь, что я буду молча сидеть тут и хлопать глазами, пока тебя обвиняют в том, что ты не уничтожил меня и Ремиса, то ты меня все еще не знаешь, Кремер!

Я улыбнулась ему, наверное, самой откровенной улыбкой за все время. Я была ему признательна за все, но с меня хватит. Хватит прятаться в пыльном шкафу заброшенной библиотеки.

Он хотел мне что-то еще сказать, я видела это по его лицу. Его губы шевелились, силясь найти подходящие слова, но я не дала ему шанса.

— Я люблю тебя, Кремер.

Мои слова ему были приятны, но на лице не было удивления, услышав их именно сейчас.

— Я знаю, Фитилёк, знаю. Но, пожалуйста, ради нас обоих не становись на мою защиту!

Это были самые желанные слова, которые я когда-либо мечтала услышать от Кремера, это даже не слова любви, это нечто большее. Он ценит свою жизнь меньше, чем мою. Он защищает меня ценой своей жизни.

И хотя мы говорили почти одними губами, кажется, наш диалог не остался не услышанным.

Ирана не произнесла ни слова, но то ли всхлип, то ли вздох привлек мое внимание к ней. Она выпрямилась и уже не держалась за руку Фейсала, который все так же был неподвижен словно статуя, взгляд которого был направлен лишь на Кремера. Меня не существовало для него, Фейсал меня не замечал. То, что я поднялась и огрызнулась, нисколько не заставило его обратить свое внимание на меня.

— Кремер не виноват!

В следующую секунду я отлетела и с высоты примерно метр упала на спину. Мне показалось, что я сломала руку, а заодно и позвоночник. Воздух покинул мои легкие, слезы от дикой боли, что пронзила меня, потекли из глаз. Я, как рыба, выброшенная на берег, безрезультатно пыталась поймать ртом воздух.

— НЕТ! — голос Кремера, услышанный мною сквозь легкую контузию, был глотком легкого обезболивающего.

Но вопреки моим желаниям Кремер не притронулся ко мне, вероятно, по непонятным причинам противостоять Богам ему сложнее, чем мне.

— Арокх, это лишнее, — прозвучал мелодичный голос Ираны, словно канарейки, поющей на ветке дерева в теплый весенний день. От одного ее голоса мне уже стало не столь больно.

Спустя какое-то время боль исчезла. Кто это сделал? Ирана или Фейсал? Явно же не Арокх, чертов садист.

— Поднимись, Источник!

Этому голосу невозможно противостоять. Эта команда, произнесенная тихо, но жестко, не дает никаких шансов ослушаться. Я вскочила на ноги так быстро, как смогла, быстрее вскакивают лишь те, кто случайно садится голым задом на раскаленные угли.

И вот теперь Фейсал направил свое внимание ко мне. Впервые за все время, как я тут оказалась. Даже не знаю, радоваться или горевать из-за этого. Но, может, мне дадут шанс сказать пару слов в защиту Кремера, а также Ремиса? Про себя я даже и не думала в этот момент.

Я все ждала, когда зрительный контакт с Фейсалом приведет к тому, что он заговорит, но он лишь смотрел на меня, а я не осмеливалась заговорить с ним первой. Поэтому не нашла ничего лучше, как склонить голову.

— Есть причина, по которой ты и Кевилс сохранили жизнь Источникам?

Это был Арокх, и он, кажется, несколько успокоился после того, как показал мне мое место — на лопатках перед волей Богов.

— Мы сохранили жизнь маленьким, беззащитным детям. Мы не знали, что они были Источниками.

Кремер отвечал хладнокровно, его лица я не видела, так как все еще стояла с опущенной головой, но по голосу могу судить, что он не считает нужным оправдываться.

— Уточню свой вопрос: вы бы спасли детей магов, знай вы, что они Источники? — Арокх вновь начал терять спокойствие.

— Лично я не участвовал в той операции, но… — Кремер запнулся, явно ища подходящие слова, — нет, думаю, что чародеи убили бы и их тоже, вместе с родителями.

— Значит, Кевилс приютил и вырастил, как он думал, обычных магов? — В голосе явно читалось недоверие.

— Да, мы все были в этом убеждены.

Я заметила, что Кремер не выгораживает себя, но он определенно защищает Кевилса и остальных чародеев.

— А когда стало известно, что это Источники, что тогда вам помешало уничтожить их?

— Они не являлись угрозой, они не заслужили смерти.

— И кто же это так решил? Ты или Кевилс?

Не знала, что Боги умеют рычать, но вопрос определенно прозвучал, как звериный рык.

— Я.

Один ответ, одно слово, и Кремер принял весь удар на себя, защищая Кевилса. Удивлена ли я? Нет. В этом весь Кремер — защитник до конца своей жизни.

Я подняла голову, только чтобы увидеть, как Кремер сжал кулаки и смотрел только на Фейсала, словно ища у него понимания. Тело наемника жесткое, вся его поза говорила о том, что он принимает свою участь с гордо поднятой головой.