Океан. Выпуск четвертый

— Товарищи! Встретим своих братьев! Федор Евгеньевич, — обратился он к Котанову, — усильте фланги станковыми пулеметами, не допускайте прицельной стрельбы по району высадки плавсредств. Выделите проводников на каждый батальон. Всех снайперов и отличных стрелков снять с передовой и сосредоточить в районе высадки, велеть им расстреливать осветительные ракеты. Определите место для временного КП бригады. Создайте группы для эвакуации раненых. Как артиллерия? — спросил он меня.

— Будет действовать согласно таблице обеспечения высадки, тем более координаты многих батарей противника известны уже в штабе артиллерии.

— Добро! Ну, а теперь по местам и немедленно довести задачу до сведения всех командиров боевых групп.

Все высыпали на воздух. Шторм гнал свинцовые волны на берег, в воздухе мельтешили снежные заряды, дул пронизывающий ветер, но все это было нипочем.

И вот свершилось. В 22 часа 30 минут 5 февраля 1943 года канонерская лодка «Красный Аджаристан» подошла к нам левее пирсов и начала высадку прямо в воду… Через несколько минут мы увидели командира 255-й бригады морской пехоты полковника Потапова, героя обороны Одессы и Севастополя. Ему представился майор Куников.

— Здравствуйте, майор! — улыбнулся комбриг. — Благодарю за то, что выстояли, а теперь ведите на КП.

Еще через сорок минут правее пирсов подошла канонерская лодка «Красная Грузия» и высадила 165-ю стрелковую бригаду под командованием героя обороны Севастополя полковника Горпищенко и часть парашютнодесантного полка.

Мне не терпелось поскорее увидеть полковника Потапова и подполковника Хлябича — моих учителей и наставников по училищу. Я тихо вошел в знакомый блиндаж и присел в уголок. Здесь теперь распоряжался Потапов. Мы не виделись с ним с июня 1941 года, после сдачи мною ему экзамена по тактике. Мужчина среднего роста, плотный и кряжистый, с крупными чертами лица, изборожденного шрамами, которые делали его еще суровее, сейчас он отдавал командирам батальонов боевой приказ к наступлению.

Когда на КП осталось совсем мало людей, Куников представил Потапову Котанова. Полковник молча пожал капитану руку и бросил:

— Ну, вот что. Этот КП не для меня, но я посижу в нем день-два. Куников назначен старшим морским начальником Малой земли, ему нужен свой КП, а вы, капитан, подыщите для себя тоже помещение.

Наступило неловкое молчание.

Потапов окинул взглядом слабо освещенный блиндаж и увидел меня.

Куников представил:

— Командир арткорректировочного поста лейтенант Воронкин.

И тут грозный Потапов — бывают и у «грозных» минуты, когда они становятся просто людьми, — вдруг вышел из-за стола, я поспешил ему навстречу. Он схватил меня в свои медвежьи объятия.

— Нет большего счастья для старого учителя, чем видеть своего питомца на поле брани! — И, держа меня за локоть и рассматривая с улыбкой, добавил: — Сколько же ты, будучи курсантом, потрепал мне нервов, артиллерии лейтенант Воронкин! Но мои труды, видать, не пропали даром. Вспоминаешь училище? Хорошее училище было! Смотри, сколько дало флоту больших командиров: генерал Жидилов, полковник Горпищенко… Мы тут будем с ним соседями, правда, его армия себе забрала. Еще Москвин, командир первого морского полка гвардейских минометов… Да разве всех назовешь! Ну, Воронкин, теперь ты будешь работать на меня. Посмотрю, чему я тебя научил. Иди, отдыхай, с утра предстоит большое дело. Надо брать город.

Я вышел взволнованный и счастливый.

6 февраля с самого рассвета бригады бросились на штурм противника. День состоял из сплошных атак и контратак, злосчастное кладбище трижды переходило из рук в руки; слева, в полосе Горпищенко, успехи тоже были незначительными: он овладел радиостанцией, но лагерным поселком и аэродромом овладеть не сумел. Потери были большие. Потапов потерял к вечеру двух своих лучших командиров батальонов. Полковник звонил мне каждый час и требовал огня.

К ночи мы упрочили свои позиции, несколько расширив плацдарм. Совместно со штурмовиками Ефимова и артиллерией артполка особой мощности уничтожили тяжелую батарею противника, которая особенно была опасна для высадочных средств. Я удостоился благодарности командующего артиллерией армии генерал-лейтенанта Кариофили, который лично говорил со мной по радио. Но задачи, поставленные перед бригадами, остались невыполненными, и это объяснялось тем, что против нас стояло три дивизии гитлеровцев, а у нас было всего две бригады неполного состава без танков и артиллерии сопровождения. И все-таки нас теперь было на плацдарме не сотни, а тысячи. У нас теперь были и продукты, и стрелковый боезапас, и гранаты, противозенитные и противотанковые средства. На подходе были новые бригады и полки.