Океан. Выпуск четвертый

Они ушли в такие дали,нелегкий проложив маршрут,что день их ждали,месяц ждали;их на землепоныне ждут.В их честьматросы-одногодки,не забывая о былом,

воздвигли монумент,                                а лодкуназвали вечным кораблем.Корабль тот мертв,он в землю врезан,но полночь вызвездит —                                      взгляни:на двух бортах его железныхвдруг зажигаются огни.Не раз смотрел я, пораженный,

как до утра они горят,как к кораблюприходят женыи с ним безмолвно говорят…Их тот поймет,кто был любимым.И как-то веришь в этот час,что все ушедшие в глубиныживут незримо среди нас.

ПУТЕШЕСТВИЯ. ОТКРЫТИЯ. ПРОБЛЕМЫ

Робер Стенюи

СОКРОВИЩА «НЕПОБЕДИМОЙ АРМАДЫ»

Главы из книги

ПРОЛОГ

— Рифы! Впереди рифы! — раздался отчаянный вопль.

Набегающие из мрака пенные валы мотали тяжелый галеас, как игрушку. Один из вахтенных схватил топор и, выбравшись на нос судна, перерубил пеньковый стопор якорного каната. Якорь плюхнулся в воду.

Слишком поздно. Обезумев от ужаса, команда глядела на надвигающуюся сбоку черную громаду. С грохотом, возвещавшим о конце света, «Хирона» ударилась о скалу. Из распоротого чрева ее на дно посыпались пушки, ядра, ящики с провиантом и сундуки с драгоценностями. Тысяча триста человек, теснившихся на борту, были слишком измучены, чтобы пытаться бороться с бушующим морем, и исчезли в пучине…

Среди них был дон Алонсо Мартинес де Лейва, храбрейший из капитанов испанского флота, любимец короля Филиппа II, назначенный им в случае смерти адмирала Медины-Сидония командовать «Непобедимой армадой». Среди погибших было шестьдесят отпрысков знатнейших семей Испании, удостоенных чести служить под началом дона Алонсо. Среди них был и юный идальго, в последний миг перед мысленным взором которого промелькнуло чудное видение.

Захлебываясь в соленой воде, идальго вспомнил прощальную ночь, проведенную дома перед отплытием в дальний путь на завоевание Англии. На рассвете, когда лошадь была уже оседлана, невеста надела ему на палец кольцо, заказанное у лучшего ювелира.

Тело идальго стало добычей крабов и угрей, а кольцо соскользнуло с пальца в расселину подводной скалы. Вскоре его занесло толстым слоем песка, камней и ракушек, сцементированных ржавчиной от разъеденных водой пушечных ядер.

Четыреста лет спустя, роясь в пыльных архивах, я восстановил картину последнего дня испанского галеаса «Хирона». На десятиметровой глубине в ледяной воде Ирландского моря мы обнаружили место гибели судна. Впятером мы обследовали каждую трещину на дне, крушили острые глыбы, перекатывали валуны, просеивали песок. И вот однажды рядом с золотым толедским дублоном и несколькими эскудо мы нашли кольцо тончайшей работы. То самое, что подарила невеста, глядя на любимого покрасневшими от слез глазами на алой прощальной заре.

Мы подняли кольцо наверх, в лодку, и оно мягко блеснуло под лучами неяркого ирландского солнца. Это была самая прекрасная и трогательная находка из всех сокровищ Армады. Золотая оправа была сделана в виде женской руки, держащей сердце и раскрытую пряжку пояса. Склонившись, я прочел навеки врезанные слова: «Большего я дать тебе не могу»…

МОНАРШЬЯ ВРАЖДА

Я благоговейно положил кольцо в банку из-под варенья; оставив ее на палубе нашего «Зодиака», застегнул ремни акваланга, ухватил ртом покрепче загубник дыхательной трубки и снова нырнул.

Колышущиеся водоросли, словно джунгли, покрывали подводный ландшафт. Я парю над хаотическим нагромождением камней. Атлантическая зыбь непрестанно пригибает и разгибает подводный лес, как это делает ураган с пальмами в Майами. Зыбь — это пульс моря, и мы живем в его ритме.

Волна бросает меня вперед. Когда она спадает, я цепляюсь за выступ скалы и пучок водорослей-ламинарий; их хохолки полощутся, словно флаги на ветру. Вода властно давит на уши, обтекает стиснутые на загубнике зубы. Пауза, и вот следующая волна катапультирует меня дальше.

В расселине осталась серебряная монета, которую я не смог отодрать. Она очень заинтересовала меня своим видом. На сей раз я вооружился зубилом. Упершись покрепче в дно, принимаюсь отбивать известняковую глыбу. Течение мгновенно уносит осколки. Скала дымится, но не сдается. Наконец, набрав побольше воздуха, я размахнулся и изо всех сил ахнул молотком по зубилу.

Все, кусок отвалился. Я беру монету, тру ее пальцами и подношу к стеклу маски.