Океан. Выпуск десятый

Радист Брандо прямо-таки изнывал в ожидании возможности по-настоящему испытать в деле своего электронного ребенка: «Сколько же можно держать за кулисами этого вундеркинда?!»

Капитан второго ранга Сосняга уже давно мечтал о безмятежных часах и даже сутках, избавленных от бесчисленных нудных заседаний, совещаний и прочих служебных сборищ, на которых скукота сводила скулы судорогой. Плавание на «Меркурии» заодно позволяло Сосняге уйти от… семейного благополучия, усиленно создаваемого женой. Постоянная суета с добычей дубленки и югославской стенки «Париж», замена непрестижного «Москвича» престижными «Жигулями», приобретение по случаю модных изделий из хрусталя и серебра, покупки билетов на поезда и самолеты для многочисленных родственников и знакомых и так далее, и так далее.

«А! Пропади оно пропадом, такое благополучие! Уж лучше в море, которого, находясь на атомоходе, практически никогда и не видел. Вот на яхте погляжу на него в упор, пожму руку Нептуну и отдохну от всех и всего, оставшегося на берегу. Скорей бы!»

Яхтенный рулевой — Крабик — был до безумия влюблен в парусный спорт и радовался каждой возможности совершить очередное плавание, чтобы еще раз померяться силами со стихией, насладиться переживаниями борьбы с ней. Ну и конечно, отдохнуть после очередного штурма напряженного производственного плана завода. Наконец, он спал и видел неповторимый фильм, снятый им в плавании. Фильм, который можно будет показать не только в кругу родных и знакомых, но и по телевидению в программе «Клуб кинопутешественников»!

«Даже Юрий Александрович Сенкевич сказал, что дело стоящее. А раз так, надо быстрее выходить в море, пока не кончились белые ночи и освещения достаточно даже для ночных съемок!»

Хоттабыч, то есть Анатолий Юрьевич Алексеев, просто не мыслил своей жизни без моря и дальних походов, все равно на чем: на военном корабле, на торговом судке, на моторном катере или на парусной яхте. В плавании на каждом из них есть своя прелесть. Выходы же на яхте имели еще одну особенность: их можно было превращать в семейные прогулки. В результате таких совместных с женой крейсерств под парусами она, будучи художницей-маринисткой, сделала массу интересных набросков и этюдов. Плавание на яхте позволило ей набраться необходимою опыта, чтобы стать дипломированным яхтенным рулевым. Она едва не заняла место матроса в экипаже «Меркурия», но молодость, как всегда, взяла верх, ибо она перспективнее старости.

Участник многих встреч с иностранными моряками в годы становления нашего государства, а также в период Великой Отечественной войны и после ее окончания, Хоттабыч всегда удивлялся отношению русских моряков к понедельнику как к несчастливому дню недели.

«Какой-то массовый оккультизм. Сплошная мистика! А главное, при чем здесь понедельник?! Весь мир знает, что всегда следует опасаться пятницы. Черный день недели — пятница! А раз так, то нам необходимо миновать буи Большого Кронштадтского рейда хотя бы за несколько минут до окончания четверга!»

Итак, весь экипаж яхты жаждал, хотя и по различным причинам, одного: как можно скорее оторваться от бона яхт-клуба. В результате дружных усилий маленького коллектива судно было готово отдать швартовы значительно раньше момента, предусмотренного планом плавания.

Перед самым отходом «Меркурия», буквально за семь-восемь минут до отдачи швартовов, Крабик, ревностно исполнявший свои хозяйственные обязанности, откуда-то прикатил бочку с квашеной капустой и поставил ее в кокпите — открытом помещении, похожем на ящик и размещенном в корме яхты за рубкой. Хоттабыч, не обладавший тонким обонянием, не обратил внимания на появление столь ароматического груза, так же как и остальные члены экипажа. До него ли было в предпоходной суете?

Когда яхта стала медленно отходить от бона и между ними появилось все увеличивающееся пространство воды, раздался стрекот киносъемочного аппарата: это Крабик запечатлял историческое событие — расставание «Меркурия» с Ленинградом. Брандо включил магнитофон, и над крохотной гаванью яхт-клуба разнеслось:

Как провожают пароходы?Совсем не так, как поезда.Морские медленные воды —

Не то, что рельсы в два ряда!..

В «Навигационном журнале» — официальном документе, отражающем все моменты плавания судна, — появилась первая запись, сделанная Соснягой:

«Четверг. Гавань Ленинградского яхт-клуба. 18 часов 15 минут (по московскому времени). Отдали швартовы и отошли от бона. Поставили фок и грот. Начали движение переменными курсами. Ветер от норда 3 балла, волна — 1 балл».

Яхта покинула гавань, паруса наполнились нежным вечерним бризом, и всех членов экипажа яхты «Меркурий» охватило чувство удивительной свободы, необъяснимой радости и легкого опьянения.